Тот же слуга вернулся с круглым лакированным подносом. Он поставил тарелку с кусочками жареной утки, миску с рагу из говядины с морковью, тарелку грибов с ростками бамбука. Он опустил бамбуковую корзинку с горячими клецками. Скайбрайт схватила одну палочками, не устояв. Внутри была свинина, креветки и зеленый лук. Она съела еще три, сделала глоток вина. Щеки загорелись, она высунула руку в окно, наслаждаясь ветерком.
Рядом проплывали лодки. Мужчина громко пел не знакомую Скайбрайт песню о том, как днями напролет текла река. Он двигал веслом в такт песне, и она слушала, подпевая едва слышно, пока он не уплыл из виду.
— Поешь еще, — голос Стоуна привел Скайбрайт в чувство. Он сидел напротив нее, не двигаясь, все еще опасно красивый. Стоун уже трижды целовал ее, но все было без страсти. Каждый раз она как покидала себя, улетала в небеса. Нельзя было и представить, что ей хотелось этого далекого бессмертного, которому не хватало эмоций и снисхождения к людям, нелепо, он явно как-то очаровал ее.
— Поешь со мной, — ответила она. — Одной есть странно.
Стоун поднял палочки, она взяла еще две клецки, а потом наполнила тарелку говядиной, грибами и бамбуком. Еда была вкусной, как и в поместье Юань. Она ела, пока не поняла, что объелась. Скайбрайт не помнила, когда в последний раз ела вкусную горячую еду, это было еще до поиска Чжэнь Ни в поместье Юань. Потом еду колдовал Стоун, он держал ее вдали от людей и городов.
Они ели в тишине, она чувствовала, как взгляд Стоуна изучает ее. Пришел слуга и забрал тарелки, оставил им чайник с чаем и блюдце личи.
— Что? — спросила она, ей было неловко от его взгляда.
— Ты похожа на леди.
— Я не была рождена леди.
— Нет, — сказал Стоун, и она услышала силу одного слова. — Ты — змеиный демон, — он коснулся перил из красного дерева, там была сцена Бессмертных в небесном саду. Посмотри на клиентов ниже.
Она послушалась, чувствуя горлом кислоту тревоги.
— Что ты видишь?
В чайном домике стало еще больше людей. Несколько сопровождающих сидели на коленях клиентов, почти у всех мужчин были красные лица, они стали шумными. Столы были полны полупустых блюд, кувшинов от рисового вина.
— Ничего необычного, — сказала она.
— Приглядись.
Она хотела возразить, но серьезность лица Стоуна остановила ее. Скайбрайт прищурилась и вгляделась в лица клиентов внизу: пьяница за сорок с длинной бородой, стучал быстро веером по столу, красивая женщина сидела на коленях мужчины, что годился ей в дедушки, его рука так сильно обхватывала ее бедро, что ткань ее платья натянулась. В глазах женщины была печаль, что не вязалось с ее личиком. И тут случилось что-то странное — лицо женщины озарило сияние.
Скайбрайт отпрянула от поручня.
— У женщины странно светилось лицо.
— Интересно, — Стоун замолчал, словно думал. — Что еще?
Она с любопытством склонилась, глядя на лица. Большой мужчина сидел за столом с остальными, но молчал, словно был один. Золотой колпак на его голову привлек ее внимание. Ему было не больше тридцати, но меж бровей уже была глубокая складка. Мужчина поднял чашку с вином и, откинув голову, опустошил ее. Он стукнул кулаком по столу, подбежал слуга, заполнил чашку и умчался, словно боялся, что его ударят.
Туман окутал лицо мужчины, Скайбрайт ощутила гудение, пока смотрела на него. Она испуганно отвела взгляд на других клиентов, но снова вернулась к золотому колпаку. Она не могла различить его лицо, казалось, оно потрескалось, и за ним что-то кишит. Это было ужасно, безликий монстр сидел за столом под видом обычного мужчины. Она увидела картинки в голове: мужчина смотрит в ужасе на окровавленный нож в руке, жертва корчится в агонии у его ног, кровь льется из его живота на камни.
Скайбрайт тряслась, пока Стоун не схватил ее за руку, выхватив из видения.
— Ты можешь видеть, — сказал он, — как и твоя мама умела.
Она вырвала руку, сердце колотилось, оглушая. Дрожащими пальцами она взяла чашку с чаем, выпила, чувствуя приятный жар, обжигающий язык. Она опустошила чашку, она вытерла рот салфеткой, что была на столе, верхняя губа была в капельках пота.
— Как это понимать? — осведомилась она, но голос был не так силен, как ей хотелось.
Стоун наполнил ее чашку и ответил:
— Твоя мама могла видеть истинную сущность людей, проверять их грехи. Я не был уверен, что ты унаследовала эту силу. Такое я видел только у Опал. Так она выбирала жертв.
Голова Скайбрайт кружилась.
— Так Опал вершила… самосуд?
— Я так об этом не думал, но можно и так сказать, — Стоун посмотрел вниз с нечитаемым выражением лица. — Она убивала тех, кто это заслужил, плохих людей.