— Антонина Васильевна, расскажите о Крафте, о вашем знакомстве, как встретились, полюбили… — тихо попросила я.
— Вам это действительно интересно? — искренне удивилась хозяйка.
— Конечно. Вдруг в этом кроется тайна пропажи его второй жены? — предположила я.
— Третьей, — поправила меня Антонина Васильевна.
— Как третьей? — пришло время удивляться мне.
— А вот так. Когда мы познакомились, мне было уже 25 лет, а ему 30. Я ведь медсестрой служила в госпитале, в Благовещенске, куда доставили тяжело раненного пограничного майора. Ему сделали операцию, вытащили все пули. Пришел в себя. Я все удивлялась: старики его приехали, по очереди дежурили у постели, пока он плохой был. А жены не было, хотя на правой руке майор носил обручальное кольцо. Потом как-то вечером с мамой Сашиной поговорили по душам, она и рассказала. У Саши была жена, он женился еще в училище, в Алма-Ате. Детей у них не было, вот она и ударилась во все тяжкие, словно проверить хотела, кто виноват. Изменяла налево и направо. В конце концов бросила Сашу и уехала в Белоруссию с каким-то подполковником-ракетчиком. Это случилось года за два до подвига Крафта и его ранения. Меня жизнь тоже потрепала до встречи с Сашей. Замужем, правда, официально не была, но жила с одним… — рассказчица прервалась на секунду, глотнув порядком остывшего чаю.
— Когда Саше лучше стало, старики его уехали. Они в деревне под Саратовом жили, знаете, там была колония обрусевших немцев еще со времен Екатерины Великой. Весна, огород надо сажать, готовиться к приезду сына после выздоровления. Я по ночам дежурила, с пяти вечера до девяти утра. Сашу в отдельную палату положили, мы ее «люксом» называли. Его же к Герою представляли. Нам, сестричкам, наказывали проявлять к нему особое внимание. Да я и без приказа любила к нему заглядывать вечерами, когда все сделаешь. Сяду в его палате и разговариваю с ним вечера и ночи напролет. Он ведь столько знает! Вечер за вечером, чувствую, мне без него невмоготу. Дни отдыха мне годами казались. Я любой предлог находила, чтобы в свои выходные к нему заглянуть. Так что после выписки к родителям его за благословением мы вдвоем поехали… — она улыбнулась чему-то хорошему, оставшемуся в далеком прошлом.
— Саше я за все благодарна. Это он из меня врача сделал. Когда его из пограничников списали, решил, как отрезал: поступать учиться будем вдвоем, он в аспирантуру, а меня заставил в медицинском учиться. Вот почему у нас Андрей так поздно родился, я уже институт заканчивала, только тогда позволили себе ребенка… — Антонина Васильевна смолкла на несколько секунд, собираясь с мыслями.
— Жили хорошо, он души в Андрее не чаял. Да и меня, как мне казалось, любил. Что Крафт может увлечься кем-то, я даже не предполагала. Его ведь постоянно окружали студентки, аспирантки. Глазки, конечно, строили, не без этого. Но мой был стойким… Я, по крайней мере, так считала. А потом оказалось, что есть эта девчонка… Нет, я врач и все понимаю, мужики стареют позже нас, им молоденьких подавай. Ну и спал бы с кем попало, мало ли желающих. Так нет же, влюбился как мальчишка…
— Может, Антонина Васильевна, это к лучшему, что не стал пачкаться случайными связями, а 13 лет с одной? — осторожно спросила я.
— Я как-то не задумывалась об этом, — просто сказала моя собеседница после некоторой паузы.
— Выходит, это не просто физиология, о которой сейчас пишут во многих газетах. Читали, вероятно: юные девушки во время полового акта выделяют на грудях особые гормоны, благотворно действующие на мужчин, буквально омолаживающие пожилых партнеров, восстанавливающие ритм сердечной деятельности, вот и кинулись наши знаменитости — Евтушенко, Табаков, Казаков и прочие — на молоденьких. Если бы Крафт был из их плеяды, он расстался бы с Ксенией лет через пять. А они до сих пор вместе, — честно говоря, мне самой понравилась выдвинутая мной теория, объясняющая связь подруги и клиента. Впрочем, я была уверена, что так было и на самом деле.
— Они не расстались только потому, что эта… — после многозначительной паузы Антонина Васильевна интеллигентно продолжила, — молодая особа забеременела, а мой супруг… бывший, разумеется, оказался честным и порядочным по отношению к ребенку человеком, не допустившим, чтобы мальчик рос без отца.
— К мальчику вы хоть относитесь без предубеждения? — из чисто женского любопытства поинтересовалась я. — Они ведь назвали его достаточно символично — Антоном.