— И это советуешь ты? — удивился Майдановский.
— А что в этом такого? После меня — хоть потоп. И потом, кто я тебе, чтобы запрещать спать с другими женщинами? — вполне резонно заметила я. — Кто ты мне, чтобы запрещать встречаться с другими мужчинами?
— Всю жизнь я мечтал встретить женщину, после которой не посмею взглянуть ни на кого. Как бы я ни любил Олюшку, я спал с другими, даже при ней. Для меня это было как выпить стакан воды. Ты, наверное, не слышала, в двадцатые годы нашего века была модной такая теория: секс — стакан воды, выпить который способен любой и с любым, долой чувства, ухаживания, естественные физиологические потребности — прежде всего. Казалось бы, благо — понравились друг другу случайно встретившиеся мужчина и женщина, как мы с тобой, например, легли в постель. Чувства угасли — расстались…
— Так ведь это же замечательно! Никаких проблем — ни ревности, ни разводов! — я даже захлопала в ладоши.
— Ты опять перебиваешь старика! — грустно улыбнулся актер.
Нет, определенно он сегодня похож на мальчишку. Взлохмаченного седого пятидесятилетнего мальчишку. Антуан де Сент-Экзюпери как-то обмолвился, что в каждом мужчине до глубокой старости живет мальчишка. И французский писатель был прав: вот он, мой обиженный мальчик!
— Я хочу сказать, Надя, что в первую ночь относился к тебе как к сотням других, перебывавших в моей постели. «Не ты первая, не ты последняя», — думал я. А теперь понимаю: без тебя мне будет трудно… — совсем расчувствовавшись, Кирилл отвернулся, видимо, не желая показывать своей слабости.
— Мне кажется, я старше тебя. И мудрее. Ты сегодня совсем как мальчишка. Это мальчишка уверен, что свет сошелся клином на первой девчонке, отдавшейся ему. Хороший мальчишка, разумеется. А ты хороший и беззащитный. И очень обидчивый… — я поцеловала его руку.
— Ты Куприна читала? — спросил меня Майдановский.
— Разумеется. А что именно? — уточнила я.
— «Гранатовый браслет». Я участвовал в экранизации, играл мужа Веры.
— Читала. И фильм видела. Только он, по-моему, назывался иначе?
— Да, режиссер назвал «Единственная любовь». А зря — у Куприна заголовок точнее. Но Бог с ним, с названием. Я о сути. Помнишь, там один из персонажей, старый генерал, рассказывает собравшимся о любви, говорит, что у каждого в жизни бывает единственная любовь, которая переворачивает его изнутри?
— Припоминаю. Теперь я и тебя в той роли вспомнила, — напрягла я свою память.
— Мне кажется, у меня еще не было такой единственной, все перевертывающей, несмотря на три брака и сотни связей… Мне бы очень хотелось… Прости, я понимаю, это невозможно, — на глазах Майдановского навернулись слезы.
«Неужели он все это играет? — с трепетом думала я. — Если это только игра — он Великий Актер. А если он говорит чистую правду? Но смогу ли я когда-нибудь выяснить это?»
— Ты сегодня не обычный, не как всег-да… — шептала я, целуя его мокрые глаза. — У тебя такое грустное настроение, как будто с кем-то из нас должно что-то случиться… Человек не может быть только веселым. Но ты мне нравишься и таким… Я хочу тебя. Такого…
Я целовала его губы, шею, сосала мочки ушей, медленно расстегивала его рубашку и гладила волосатую грудь. Мои губы спустились ниже и целовали его пупок, а жаждущие руки расстегивали брючный ремень… Наконец Кирилл оттаял и стал неистово сбрасывать мою и свою одежду…
— Мне хочется написать стихи о тебе… — шептал он мне на ухо, массируя руками все мое тело.
— А что ты будешь воспевать? — так же шепотом спрашивала я у человека, еще пять дней назад не знакомого мне вовсе.
— Показать? — на секунду он прекратил свои ласки.
— Покажи… — томно попросила я.
— Чем?
— Губами… — приказала я.
Его губы касались поочередно моих сосков, подмышек, пупка, волосиков внизу живота, двинулись ниже, еще ниже…
— Кирилл… — в экстазе я зарылась руками в его седую шевелюру. Огонь страсти сжигал нас дотла…
Успокоившись, он попросил меня лечь на него.
— Зачем, милый? — удивилась я, выполнив волю мужчины. — Тебе же будет тяжело?
— Мне нравится лежать вот так, обнимая твои бедра, — просто объяснил мастер.
— А если мы оба заснем?
— То обоим будет очень приятно, — закончил фразу Майдановский.
Он затих подо мною, а я долго еще не могла уснуть. Анализировала наши неожиданные отношения, планы Тамары, ее возможные ходы. Со стратегическими планами жены Майдановского мне все стало ясно. Уничтожив Кирилла, она становилась единственной владелицей их фирмы, которая в любом случае досталась бы ее сыну, тому самому Ваньке Охлобыстину, что учится сейчас за границей.