Он согласился на эксперимент — и мастерски сыграл свою смерть под взорами ликовавшей где-то неподалеку в машине у экрана портативного телевизора жены… Я боялась, страшно боялась первый раз в своей практике, когда Тамара ворвалась в гостиничный номер посмотреть на «убиенного» супруга. Нет, не того, что Тамара расчитается со мной выстрелом, а что этот выстрел для контроля она произведет в голову распростертого на кровати мужа…
Ладно, все хорошо, что хорошо кончается. Следствие по делу Тамары Майдановской идет полным ходом. Инкриминируют ей не только 210-ю статью действующего Уголовного Кодекса организация преступного сообщества для совершения тяжких или особо тяжких преступлений. Тщательная проверка деятельности ее фирмы показала, что основным источником дохода являлся вовсе не легальный бизнес вроде прибыльного казино «Сатурн», а подпольная торговля оружием, развернутая Тамарой. С ее легкой руки в одном из подмосковных поселков были созданы подпольные цеха по изготовлению автоматов, гранатометов, бронежилетов — даже видавшие всякое эксперты ФСБ были удивлены, когда увидели арсенал, производимый на Тамарином «заводе». Так что 222-я и 223-я статьи — незаконный сбыт и незаконное изготовление оружия дают от трех до восьми и от двух до шести лет соответственно. Поскольку оружие сбывалось чеченским террористам, прокуратура настроена очень серьезно — по совокупности трех статей обвинение собирается просить от двенадцати по минимуму до двадцати девяти лет или практически пожизненное заключение.
После ареста супруги и своего «воскрешения» Майдановский с головой ушел в работу — постановка «Лолиты» отнимала все его свободное время и силы. Я не мешала ему, отдыхая после невероятно трудного для меня меня дела. Поначалу мне было нелегко изображать фанатку, влюбленную в своего кумира. Потом, к своему ужасу, я убедилась, что перехожу грань между игрой и реальностью. Тогда мне стало страшно — мне предстояло убить человека, ставшего для меня небезразличным. Нет, нет, я прекрасно понимала, этот яд подменит мой добрый старший друг Анатолий Михайлович, но в глубине души все равно таилось сомнение — а так ли надежно сработает предложенное взамен средство? Не перестрахуется ли коварная Тамара?
Сколько нервов было потрачено в последний день, когда Тамара, инстинктивно почувствовавшая опасность, подвергла меня последнему и самому жестокому испытанию?! И если бы не Илья, безымянный офицер-контрразведчик, подлинное имя которого мне даже не сказали после завершения операции — «Еще не время. Илья — наш человек. Это единственное, что знаю даже я», — сказал мне генерал Кузнецов недавно — возможно, это стало бы моим последним делом. А сцена ареста? Заказчица, убедившаяся в «смерти» своего супруга, рассчиталась до конца со мной наличными, постояла у обмягшего тела жертвы и пыталась что-то вынуть из своей сумочки. Не выдержали нервы у ее «охранника» — того самого Ильи, на поверку оказавшегося офицером ФСБ, внедренным в Тамарино окружение, — контрразведка ужа шла по следу ее оружейного промысла. А дальше — как в крутом американском боевике: лицом к стене, руки за голову, ворвавшиеся в номер бойцы антитеррористического подразделения областного управления ФСБ обыскали нас, надели наручники и через час, показавшийся вечностью, — вызов на допрос в кабинет начальника управления, где меня уже ждали местные и московские оперативники и генерал Кузнецов.
Тамара на допросах держалась стойко, все отрицала — в номере появилась случайно, к смерти мужа никакого отношения не имеет, деньги, переданные мне, — ее долг, который она занимала еще в Москве. Ей начали предъявлять вещественные доказательства — видеопленки, передачи мне аванса за убийство Майдановского, сцены наших с ней встреч на Крытом рынке, вручения яда — Тамара замкнулась, перестала давать показания, стала требовать адвоката.
Тогда ей устроили очную ставку со мной. Помню ее удивленно вздернутые брови, когда, войдя в кабинет следователя, она увидела меня, мило беседующую с подполковником. Хороший психолог, заметив мой новый костюм, удачный макияж, обработанные у косметолога руки, тщательно уложенную прическу, чашечку кофе, стоящую передо мной, — она поняла сразу — так не может выглядеть подследственная.
Но давать правдивые показания эта хищница начала только после шока, полученного в разгар нашей очной ставки: в кабинет следователя постучали — и на пороге показался живой и невредимый Кирилл Майдановский.
Тамара переводила взгляд с него на меня, с меня на следователя, потом тихо спросила:
— Это была игра с самого начала?