– О да, мисс Чалонер.
– Тогда вы должны знать, что характер маркиза весьма вспыльчив, и он становится временами просто неуправляемым. Даже когда ему противоречат по пустякам, он впадает в бешенство. Хотя я сама вызвала тот приступ ярости, признаюсь, это было ужасно. Лорд вынудил меня подняться на борт своей яхты и увез меня в Дьепп…
Пожилой джентльмен поискал свой монокль, нашел его и стал разглядывать мисс Чалонер через стеклышко.
– Могу я узнать, какими методами пользовался маркиз, чтобы среди белого дня силой увезти девушку? Интересно, что придумывает в таких случаях современная молодежь?
– Ну, эти методы лишены романтики, – призналась мисс Чалонер. – Он просто угрожал влить мне в горло содержимое своей фляжки. После чего я, разумеется, потеряла бы всякую способность к сопротивлению… – Увидев, как пожилой джентльмен нахмурился, она добавила: – Боюсь, что вы будете шокированы, сэр; но помните, что маркиз был сверх всякой меры разъярен подменой и моими словами.
– Я не шокирован, мисс Чалонер, хотя бесконечно осуждаю подобное отсутствие такта. Ну, и удалось маркизу осуществить свой злонамеренный план?
– Нет, я сказала, что подчинюсь и без этого. Угроза насильно напоить меня сделала свое дело. Стояло раннее утро, и на пристани не было ни души, кого бы я могла позвать на помощь, даже если бы и осмелилась. Но поскольку маркиз пригрозил придушить меня, как котенка, если только я попытаюсь хотя бы пикнуть, то я и не пыталась. Я сама пошла на яхту, а позже оказалось, что я подвержена морской болезни, а так как море было штормовым, то путешествие стало для меня тяжелым испытанием.
Джентльмен не сдерживал улыбки:
– Приношу мои соболезнования лорду Вайделу. Без сомнения, его планы были расстроены вашим плохим самочувствием.
Она невольно рассмеялась:
– Мне кажется, что вы его не очень хорошо знаете, сэр. В тот момент у него неожиданно проявились добрые человеческие качества. Он не расстроился из-за моего недомогания, а, напротив, даже помогал мне справиться с болезнью.
Джентльмен посмотрел на мисс Чалонер с любопытством.
– Мне казалось, что я знаю его достаточно хорошо, – задумчиво сказал он, – очевидно, я ошибался в нем. Но, умоляю, продолжайте, вы меня очень заинтересовали.
– Я знала о его отвратительной репутации, – чистосердечно призналась мисс Чалонер, – но вскоре убедилась, что сердце у него не злое. На него находят временами приступы необузданной ярости, но маркиз просто слишком буйный, испорченный мальчик.
– Я полон восхищения вашей проницательностью, мисс Чалонер! – вежливо заметил пожилой джентльмен.
– Но это правда, сэр, – настаивала она, улавливая в его словах иронию. – Когда мне стало дурно на борту яхты…
Он поднял худую руку:
– Я принимаю ваше понимание души маркиза, истинной природы его натуры, мисс Чалонер. Но избавьте меня от описания ваших симптомов морской болезни, умоляю.
Она улыбнулась:
– Они были ужасны, сэр, смею вас уверить. Но мы все-таки наконец приплыли в Дьепп, где маркиз собирался остановиться на ночь. В гостинице мы пообедали. Маркиз, как я очень скоро поняла, пил непрерывно во время морского путешествия и продолжал пить в Дьеппе. Поэтому он был настроен крайне агрессивно, и мне пришлось искать спасения и защиты своей чести, действуя весьма решительно.
Джентльмен открыл табакерку и взял тонкую щепотку табаку.
– Если вам удалось спасти свою честь, мисс Чалонер, то, зная маркиза, могу предположить, что ваши действия были крайне решительными. Вы меня так заинтриговали, что я просто изнываю от нетерпения и любопытства. Расскажите же скорей, что произошло дальше!
– Я стреляла в него, – коротко ответила мисс Чалонер.
Рука, поднесшая было щепоть табаку к носу, на мгновение замерла.
– Примите мои поздравления, – спокойно сказал джентльмен и вдохнул табак.
– Рана оказалась несерьезной, – продолжала мисс Чалонер, – но это сразу его отрезвило.
– Иначе и быть не могло, – согласился джентльмен.
– О да, сэр. Маркиз наконец начал понимать, что я не вульгарная особа, готовая к развлечениям, и что я настроена весьма серьезно.
– Он понял? Вы подумайте, у него, оказывается, неплохая интуиция!
Мисс Чалонер произнесла с достоинством:
– Вы смеетесь, сэр, но уверяю вас, тот момент вовсе не был так забавен, как может показаться.
Джентльмен отвесил поклон.
– Примите мои извинения, – торжественно сказал он, – но, умоляю, продолжайте. Что произошло дальше?
– Маркиз настоял, чтобы я все без утайки ему рассказала. И мне пришлось выложить всю правду. Выслушав меня, он заявил, что видит для меня единственный выход – выйти за него замуж.
Пожилой джентльмен, рассматривавший во время ее речи эмалевый узор на своей табакерке, поднял глаза и устремил проницательный взор на мисс Чалонер.
– Мы подошли к самому интересному моменту во всей вашей истории. Продолжайте же!
Она опустила глаза, глядя на стиснутые на коленях руки.
– Разумеется, я не могла согласиться на такое неожиданное и дикое предложение, сэр. И вынуждена была отклонить предложение маркиза.
– Я не считаю себя идиотом, – сказал джентльмен задумчиво, – но не совсем понимаю вас. Разделяя ваше решение отказать такому беспутному молодому человеку, как маркиз Вайдел, все же признаю, что ваше положение было настолько отчаянным, что вы не должны были отказывать ему. Или существовала еще какая-то причина?
– Во-первых, я знала, что совершенно безразлична маркизу, сэр, – сказала тихо мисс Чалонер. – Во-вторых, несомненно, что брак со мной явился бы для него прискорбным mecalliance. Но, право же, мне не хотелось бы сейчас обсуждать эту тему, если вы не возражаете. И поскольку мне нельзя было возвращаться в Англию, я попросила маркиза довезти меня до Парижа, где надеялась найти подходящую работу, о чем уже говорила вам.
Монокль опять был поднесен к глазу.
– Вы чрезвычайно хладнокровно встретили превратности судьбы, мисс Чалонер. Она пожала плечами:
– А что мне еще оставалось делать, сэр? Падать в обморок и прибегать к нюхательной соли? К тому же у меня на руках был больной маркиз, его рана, хотя и несерьезная, воспалилась. А поскольку он был склонен делать массу вещей, весьма неблагоразумных в его положении, я была слишком занята тем, чтобы не дать ему поступать опрометчиво. Так что почти не оставалось времени думать о моей собственной участи.
– За время нашего короткого знакомства, мисс Чалонер, у меня сложилось убеждение, что вам удалось удерживать лорда Вайдела от опрометчивых поступков.
– О да, – ответила она, – им можно легко управлять, если… если хорошо его знать, сэр. Право же, тогда это вовсе не трудно.
Монокль выпал из рук джентльмена.
– Родители маркиза должны просто мечтать о встрече с вами, – убежденно сказал он. Она горько улыбнулась:
– Боюсь, это не так, сэр. Позвольте спросить, вы знакомы с его светлостью, герцогом Эйвоном?
– Весьма близко, – ответил он и слегка усмехнулся.
– О, но тогда… – Она помолчала. – Короче говоря, сэр, я отказала лорду Вайделу, и мы…
– Но, по-моему, вы только что собирались нарисовать некоторый портрет герцога? – вежливо прервал он. – Или я не прав?
– Хотела, сэр, но, поскольку вы близко знакомы с ним, я воздержусь.
– Не надо, прошу вас. И в каком же чудовищном свете вам предстает сей джентльмен?
– Я никогда в жизни его не видела, сэр. Могла судить лишь по высказываниям других и из немногих замечаний, оброненных маркизом Вайделом. Если хотите, сэр, я считаю герцога человеком бессердечным и безнравственным. Он кажется мне фигурой зловещей и, судя по всему, крайне неразборчив в средствах достижения своих целей.
Джентльмена, казалось, весьма позабавила эта характеристика.