— Андрей Андреевич! — завопил Аркадий Рубенович. — Там... Сак!
Быстро сообразил, что он имел в виду. Бросил свое удилище, достал из рюкзака сачок с раздвижной ручкой, встал на изготовку. Тем временем Аркадий Рубенович уже подтаскивал к берегу хариуса. Это был огромная рыбина. Никогда не думал, что хариусы могут быть таких размеров.
— Подводите, Андрей Андреевич! — орал благим матом напарник. — Под хвост подводите!
Я опустил сачок в воду и стал медленно подводить его к рыбине. В этот момент из воды показалась огромная черная, отвратительная рука, больше похожая на корягу, цепко ухватила меня за запястье и рванула вниз.
— А-а-а! — что было мочи закричал я, кубюарем полетев в воду. Вода моменально заполнила мой открытый рот и я едва не захлебнулся. Она была не просто холодной, а буквально ледяной. Вынырнув, ожесточенно заработал руками и ногами. Аркадий Рубенович смотрел на меня сверху и усмехался. Вот негодяй! Даже не помог. Да, но что же это было?
— Вы видели? — спросил, выбравшись, наконец, на берег?
— Что?
— Руку?
— Какую ещё руку? Андрей Андреевич, что с вами, голубчик?!
— Неужели же вы не видели, как из воды высунулась чья-то безобразная рука и схватила меня?! — спросил раздраженно. Меня буквально колотил озноб то ли от пережитого страха, то ли от жуткого холода.
Он смотрел на меня с сочувствием и страхом. Умильно ласково, будто утешал маленького ребенка, проговорил:
— Успокойтесь, голубчик! На вас же лица нет. Это вам показалось. Вы поскользнулись, потеряли равновесие и упали в воду. И только! Никакой руки, сударь вы мой, в помине не было.
— А-а! — обреченно воскликнукл и устало побрел к дому отдыха. Шел, стуча зубами от озноба, и безутешно, навзрыд плакал. Мне казалось, что жизнь моя кончилась раз и навсегда. Факт. Но я даже предположить не мог, что ждало меня впереди.
Глава шестая. Попытка бегства.
В доме отдыха, к счастью, все ещё спали. Осторожно пробрался к своему номеру, открыл дверь. Прямо в коридоре сбросил с себя мокрую одежду и прошел в ванную. От увиденного у меня страшно закружилась голова и затошнило. Бросился грудью на унитаз и долго корчился от приступов рвоты. Меня буквально всего вывернуло наизнанку. В ванне, наполовину наполненной водой, алой от крови плавал труп Катеньки с совершенно жуткой раной на шее. Этот несчастный ревнивец все-таки сделал свое страшное дело. На полу лежал мой махровый халат весь перепачканный кровью. Рядом валялась, подаренная когда-то отцом, складная финка с окровавленным лезвием. Этому негодяю мало было убить любовницу. Он сделал все для того, чтобы не осталось и тени сомнения, будто убийство невинной девушки совершил я. Что же делать?! Что делать?! Выскочил из ванны и заметался по комнате в поисках ответа, пока, наконец, не понял, что у меня есть лишь единственный выход — бежать отсюда и как можно дальше. Да-да, именно так, скорее от этого сумасшедшего дома, пока не обнаружили труп и не организовали за мной погоню. Даст Бог выбирусь из этой ненормальной страны и у меня все будет нормально, и с психикой, и со всем остальным. Я вылечусь. Я обязательно вылечусь. С деньгами можно все.
Быстро оделся. Чемоданы, чтобы не вызвать подозрений брать не стал. Взял лишь паспорт и деньги и бросился вниз. На мое несчастье внизу у крыльца встретил бодренького улыбающегося хозяина с небольшими гантелями в руках — он делал зарядку.
— Доброе утро, Андрей Андреевич! — радостно приветствовал он меня. — Вы никак куда-то собрались?
«А какое твое собачье дело?!» — раздраженно подумал. Я его люто ненавидел в эту минуту. Вот у кого никогда нет никаких проблем. Этакий бодрячок, живет себе и все ему до лампочки.
— Да, надо съездить в город, — хмуро ответил.
— И не пытайтесь. — Олег Викторович энергично делал приседания. — Дорога закрыта. Говорят — сход лавины или что-то в этом роде.
— Глупости это. Какой ещё сход лавины?! — раздраженно проговорил я. Мне показалось, что он сознательно врет насчет какого-то схода лавины, пытаясь помешать моему отъезду.
От былого его радушия не осталось и следа. Он хищно оскалился, превращаясь в огромного горбатого старика с белой маской смерти вместо лица. Маска делала нелепые рожицы и дразнилась длинным ярко-красным языком. Горбун медленно подступал ко мне. От него исходил запах могилы и разложения. Я в страхе попятился, сорвал с груди маленький золотой крестик, выставил его вперед и прошептал:
— Изыди, сатана!
— Что с вами, Андрей Андреевич! — услышал знакомый голос.
Горбун исчез. Но не было и хозяина. Он стоял теперь на веранде с махровым полотенцем, перекинутым через плечо.
— Мое дело — предупредить, верно? — прокричал он мне.
Ничего не ответив, я припустил за дом. Сел в свой «БМВ», завел мотор и резко рванул с места. Скорее, скорее из этого чертова места. Дорога и весь пейзаж впереди были отчего-то неясными, размытыми. Я плакал. Плакал как последний сукин сын, размазня, хлюпик. Бедное сердце мое маялось, изнывало и готово было взорваться от непомерной тяжести свалившихся на него несчастий.
«Ой-ля-ля! — послышался с заднего сидения голос Антонины Львовны и её блудливый смех. — Ах, какой вы сильный! Какой мужественный! Какой замечательный!»
"А ей-то чего здесь нужно?! — в страхе подумал. Оглянулся. Никого.
«Чижик, не отвлекайся, следи за дорогой, А то ведь так и до беды недалеко, — проговорил совсем рядом бестелесный Олин дух. — Помнишь, что случилось со мной?»
«Вы лучше спросите его, что он сделал с Катенькой, этой глупой и наивной девочкой?» — сказал с заднего сидения дух Эльвиры Петровны.
«Чижик, что ты с ней сделал? Ты её убил?»
Я хотел было ответить, но во время понял, что с духами разговаривать глупо и пошло. Моя машина была буквально ими нашпигована. Я пытался от них убежать. Но не тут-то было. Ни убежать, ни спрятаться от них невозможно.
— Господи! — взмолился. — Пожалей ты меня, Господи! Прости и помилуй за все мои прегрешения! Пощади, Господи!
И тут впереди увидел груду огромных камней и едва успел затормозить. Здесь дорога проходила между двух скал. По непонятной причине вершина одной из скал рухнула на дорогу, преграждая проезд. Я упал грудью на руль и долго плакал от бессилия и безысходности своего положения. Это был конец. Без машины я далеко не уйду. А мой побег будет расценен, как прямое доказательство моей вины в убийстве Катеньки. Надо возвращаться. Немедленно! Может быть ещё удасться что-нибудь сделать, уничтожить следы преступления, спрятать труп девушки, а ночью куда-нибудь отнести и захоронить. Да-да, это единственный в моем положении выход.
Развернул машину и погнал назад к дому отдыха. Около него я вновь встретил хозяина. Он в одних плавках, с махровым полотенцем на плече, весь красный, бодрый и довольный собой поднимался от реки.
— Ну, что я вам говорил, Андрей Андреевич, — прокричал он мне издали и помахал рукой.
— Да-да, дорога действительно того, — пробормотал и побежал в дом.
Когда поднялся на второй этаж то увидел, как по коридору мне навстречу идет... Нет-нет!!! Этого просто не могло быть!! Я же сам совсем недавно видел... Нет! Навстречу мне шла Катенька, протягивала руки, плакала и говорила:
— Ах, Андрей Андреевич, Вадим Константинович вновь грозиться меня убить!
— Нет!! — заорал я, выставляя вперед руку, будто хотел от неё загородиться.
А Катенька, вдруг, принялась, словно балерина, крутиться на одной ноге и весело и беззаботно смеяться. На шее её я явственно различил шрам от пореза. Быстро-быстро на четвереньках отполз от неё и бросился вниз по леснице.
Выбежав на улицу, огляделся и увидел метрах в ста неясную, полупрозрачную фигуру человека в белых одеждах. Человек удалялся в сторону гор. И я, вдруг, понял, что мне непременно нужно идти за ним. Он меня выведет из этого ада, освободит от этого ужаса, раздирающего мозг. И я пошел за ним следом. Человек шел размеренным шагом, не оборачиваясь и не останавливаясь. Вот он подошел к той самой горе и стал легко на неё взбираться. Я последовал за ним. Временами мне казалось, что впереди идет моя Оля в подвинечном платье. И тогда сердце мое радостно и гулко былось в груди от переполнявшего меня счастья. И я кричал: «Оля! Любимая моя! Подожди, дорогая! Это я, твой Андрей». Но она не останавливалась и не оборачивалась. А затем её образ таял в утреннем воздухе и вновь появлялся полупрозрачный человек в белых, развивающихся одеждах. Я упорно карабкался за ним следом, хватаясь руками за острые выступы и камни. Руки мои кровоточили, но я не обращал на них никакого внимания. Наконец, оказался на ровной и гладкой площадке. Человек куда-то исчез. Я подошел к краю площадки и невольно отпрянул назад от открывшейся мне бездны. Но возвращаться назад, к тому ужасу, что поджидал меня там, внизу, было во сто крат страшнее. Что же делать?! Сел на лежавший рядом огромный камень и заплакал.