Он вернулся в комнату. Понятые сидели в углу на стульях и испуганно следили за его действиями. На спинке одного из стульев висела небольшая дамская сумочка. Снял, раскрыл. В одном отделении нашел губную помаду, зеркальце, флакон пробных духов, пачку сигарет «Петр Первый», зажигалку, в другом — небольшую записную книжку и шариковую ручку. В книжке обнаружил какие-то непонятные записи:
"Б.К. 50 т.б.
500 — 25 (15 — К.К.) — 10 т.б.
В.П. 100 т.б.
1 — 50 (30 — К.К.) — 20 т.б.
И.Н. — 1,5 — 75 т.б.
0,5 — 25 (15 — К.К) — 10 т.б.
— — -
40 т.б.
Б.К. 120
1 30
В.П. — 1,5 40
1 30
Т.И. 60
0,5 15
И.Н. 120
1 30
— — -
145"...
И так далее. Что означают эти записи Валерий ещё не знал, но интуитивно чувствовал, что поймал удачу, что именно они ответят на многие вопросы.
В комнату вошли Колесов, Михаил Дмитриевич, судебно-медицинский эксперт и технический эксперт в форме капитана милиции. Оглядевшись, Краснов озадаченно проговорил:
— Дела-а!... Похоже, прежде чем расправиться с Крыловым, убийцы нанесли визит его сожительнице. Что же они здесь потеряли?
— Может быть, это? — Истомин протянул записную книжку Заикиной.
Михаил Дмитриевич полистал книжку, почмокал полными губами, вопросительно взглянул на Валерия.
— Что означают эти записи?
— Трудно пока сказать, — пожал тот плечами. — Вероятно Заикина вела какую-то свою бухгалтерию.
— Где ты её нашел?
— В дамской сумочке Заикиной.
— А где эта сумочка находилась?
— Висела на спинке стула.
Краснов вновь почмокал губами, почесал затылок, проговорил раздумчиво:
— Тогда, вряд ли преступники догадывались о её существовании. Иначе бы они непременно заглянули в сумочку. Нет, если они и искали что в квартире, то что-то более существенное и материальное. А не связаны ли эти записи с её работой? — Краснов повернулся к Колесову. — Кстати, Сергей Петрович, ты узнал в каком театре работала потерпевшая?
— Да. В театре-студии «Рампа».
— В таком случае, совершенно непонятно, что могут означать эти записи. Одно лишь ясно — они никак не связаны с её работой.
— Это так, — согласился Колесов. — Возможно она где-то прирабатывала, — высказал он предположение. Сейчас же актрисы, сами знаете, сколько получают.
Немного подумав, Михаил Дмитриевич кивнул.
— Тоже верно. Это, Сергей Петрович, надо срочно выяснить. — Он положил записную книжку в папку. Сказал деловито: — Приступим к детальному осмотру. Авось ещё чего найдем.
Осмотр они закончили, когда уже совсем рассвело. На улицах было тихо. Лишь первые полупустые автобусы нарушали утреннюю тишину. Несмотря на ранее утро уже было жарко и душно. На своем веку Валерий не смог припомнить такого жаркого лета. Впрочем, и век у него был пока недолгий. Двадцать пять лет — ничто в сравнении с вечностью. Осмотр отвлек его от неуютных мыслей. И вот, он буквально физически прочувствовал, как они возвращаются. Чтобы хоть как-то привести их в порядок, Истомин решил пройтись пешком.
Глава третья: Осмотр места происшествия.
Узнав от шефа, что Шмыгов застрелился, Беркутов понял, что самоубийство Аристархова, как и художника — ничто иное, как тщательно подготовленные убийства. Определенно. Сидит сейчас где-то в темном углу этакий здоровущий паучина, вдоволь напившийся чужой кровушки, и посмеивается над всеми, будучи уверенным, что до него не доберутся.
Поделился своими соображениями с Рокотовым. Тот глубоко задумался, затем сказал:
— Но ведь Аристархова мог убить и Шмыгов, а затем застрелиться. Отчего ты отвергаешь эту версию?
— Тот, кто за всем этим стоит, как раз и стремиться, чтобы мы так подумали. Более того, я почти уверен, что именно он и организовал ссору между Аристарховым и Шмыговым.
— У тебя есть доказательства, что это так?
— Пока лишь внутреннее убеждение. Интуиция, так сказать. Но она меня ещё никогда не подводила.
— Так уж и никогда? — усмехнулся Рокотов.
— Это как же понимать ваши слова, господин полковник? По-моему, Дмитрий Беркутов заслужил того, чтобы ему доверяли в этом ведомстве. Или я не прав? Если не прав, то пусть старшие товарищи меня поправят.
— Прав, прав, — рассмеялся Владимир Дмитриевич.
— Спасибо. Я отчего-то был уверен, что услышу именно этот ответ. Это лишний раз доказывает, что, говоря об интуиции, я ничего не выдумывал.
— Это хорошо. Но только нам нужны конкретные факты. А пока у тебя нет даже оснований полагать, что Аристархова убили.
— А то, что Шмыгов вчера пытался на меня выйти? Уверен, что ему что-то стало известно или он догадался о причинах убийства своего друга.
— Но это лишь твои предположения. К сожалению, они так и могут ими остаться. — Немного подумав, полковник сказал: — Хорошо, Дмитрий Константинович, я тебя освобождаю от всех прочих дел. Займешься только этими. Даю неделю. Через неделю доложишь. А там — посмотрим.
«Напросился, называется, — с тоской подумал Дмитрий, вернувшись в свой кабинет. — Дураков не сеют, не пашут — сами родятся. Это определенно обо мне».
С чего же начать? Прежде всего, надо познакомиться с материалами по самоубийству Шмыгова.
«Мутант» после вчерашней подлянки, вел себя сносно и благополучно докатил Беркутова до академгородка. Но на проспекте Лаврентьева попал в автомобильную пробку — впереди приключилась какая-то авария. До прокуратуры пришлось добираться дворами.
Прокурор района Сергей Павлович Варнецов, моложавый подтянутый и энергичный мужчина, лет сорока, узнав о причине визита Дмитрия, озадачился:
— А отчего вас заинтересовало это самоубийство?
— Видите ли, Сергей Павлович, позвчера ночью погиб друг Шмыгова, бизнесмен Аристахов — якобы выбросился из окна. У нас есть основания полагать, что это инсценировка.
— Вот как! — заинтересовался прокурор. — И вы полагаете, что Шмыгова тоже могли?
— Я пока ничего не полагаю. Просто, хотел бы познакомиться с материалами.
— Да-да, это конечно. — Он нажал на одну из клавиш телефона, проговорил: — Валерий Борисович, зайдите ко мне с материалом по самоубийству Шмыгова.
Через минуту в кабинет вошел высокий спортивного телосложения парень. Вежливо поздоровался с Беркутовым. Подошел к столу и выложил перед прокурором тощую папку.
— Вот, Сергей Павлович. Это материал по самоубийству.
— Это наш следователь Валерий Борисович Слепцов, — представил прокурор следователя Беркутову.
Дмитрий встал, протянул руку Слепцову.
— Старший оперуполномоченный управления уголовного розыска Беркутов Дмитрий Константинович.
— Очень приятно, — пробасил следователь и так жиманул руку Дмитрия, что вызвал в его душе бурю эмоций.
«Этот парень в детстве наверняка мучил бедных кошек, — решил он. — Тогда-то и проснулись в нем садисткие наклонности. Определенно».
— Садитесь, Валерий Борисович, — сказал прокурор, указывая на стул. — Расскажите, что удалось выяснить по данному факту?
Следователь неспеша сел, пригладил на макушке торчащий вихор, откашлался, проговорил:
— Ничего особенного. Типичное самоубийство.
— Я вас пока не просил делать выводы, — несколько раздраженно сказал Варнецов. — Расскажите, что удалось установить.