— А у тебя от варения ничего не слипнется? Нет, умрешь ты не от бандитского ножа, а от обжорства. Определенно. Собирайся, поехали.
— Куда? — встретил Карабанов слова Дмитрия, как покушение на собственную безопасность.
— К моему шефу, полковнику.
— А, это другое дело, — проговорил Борис, вставая. Его буквально распирало от значимости. Полковники милиции ему представлялись почти-что небожителями.
Рокотов встретил их в спортивном трико и тениске, и был до того домашним и безобидным, что Карабанов невольно с сомнением закосил глазом на Беркутова, как бы говоря: «А точно ли это полковник милиции? Не подсовываешь ли ты мне, земеля, туфту?»
Полковник пожал Карабанову руку, представился:
— Начальник управления уголовного розыска Рокотов Владимир Дмитриевич.
— Здрасьте! — оторопело проговорил Борис. С подобными людьми ему ещё не приходилось разговаривать.
— Проходите в комнату.
Они прошли в комнату, сели на диван.
— Сейчас должен подъехать Иванов, — сообщил Рокотов.
— Он согласился взяться за эти дела?! — с воодушевлением воспринял новость Беркутов.
— Да. Уже можно сказать, что взялся. Может быть хотите кофе?
— Спасибо. Мы только-что едва оторвались от чая, — усмехнулся Дмитрий, красноречиво посмотрев на Карабанова. Но тот сделал вид, что не понял намека и, окончательно оборзев, сказал:
— А я бы с удовольствием выпил.
— Дина, — крикнул Рокотов. — Приготовь нам, пожалуйста, кофе.
— Только теперь я до конца осознал свою ошибку, — проговорил Беркутов, с сожалением глядя на Карабанова.
— Какую ошибку? — не понял тот.
— Зря спасал тебя, нахала. Теперь бы не краснел перед высоким начальством.
В это время в комнату вошла хрупкая миловидная и ясноглазая женщина, неся поднос с тремя чашками кофе.
— Здравствуйте! — Она приветливо улыбнулась. И Дмитрий понял, что в этом доме проживают счастье и согласие.
— Моя жена — Дина Дмитриевна, — представил её Рокотов.
Дина Дмитриевна поставила поднос на журнальный столик, спросила:
— Может быть, кто желает поужинать?
— Нет-нет, спасибо, Дина Дмитриевна, не беспокойтесь. Мы сыты, — ответил Беркутов и грозно посмотрел на Карабанова. На этот раз тот не рискнул своевольничать.
Рокотова ушла, а они стали пить кофе. Когда чашки были выпиты, раздался звонок в дверь. Полковник пошел открывать. Вскоре в комнате появился Иванов.
— Привет честной компании! — Он протянул руку сначала Карабанову, затем Беркутову. Пожимая руку Дмитрия, заботливо спросил: — Как поживают твои приятели?
— Какие приятели? — машинально спросил он, но тут же понял, что попал в ловко расставленный Ивановым капкан.
— Как — какие?! — делано удивился Сергей Иванович. — Что проживают на Владимировской 1 "А", естественно? Как их драгоценное здоровье?
Барабанов громко и несимпатично хмыкнул. Он, как, впрочем, и все в Новосибирске, знал, что по этому адресу находится психиатрическая больница.
— Спасибо, не жалуются. «Так бы жил любой». Кстати, передавали вам, господин генерал, привет. Жаждут вновь увидеться, — нанес в ответ Беркутов блошинный укус.
— Не дождутся. Так им и передайте, когда будете там в очередной раз. — Иванов внимательно посмотрел на Дмитрия, печально вздохнул. — По всему, скоро уже.
— Один ноль в вашу пользу, — констатировал Дмитрий. — Мне шеф постоянно говорит — как я с моим характером дослужился до звания майора. На что я резонно отвечаю: «Дослужился же Сергей Иванович до генеральских лампасов. А чем я хуже?»
Услышав про генеральские лампасы, Карабанов вновь запрял ушами, будто заяц. Ему стало страшно и жутко от той высоты, на которой он, вдруг, по воле случая очутился.
— Ты лучше, майор, — авторитетно заявил Иванов. — Потому, что нахальнее.
Беркутов рассмеялся и поднял руки, давая понять, что прекратил всякие попытки к сопротивлению. Обратился к Рокотову:
— Вы слышали, господин полковник, авторитетное мнение господина генерала? Поэтому, прошу в дальнейшем прекратить мою дискриминацию лишь по признаками моего характера. У господина генерала он нисколько не лучше.
— Иванов — исключение из правил. А всякое исключение лишь их подтверждает, — ответил Рокотов.
— Интересненькое дельце! — «возмутился» Дмитрий. — У вас какая-то странная, если не сказать больше, логика. Для своего кореша вы делаете исключения, а для своего подчиненного — нет.
— Каков нахал! — восхитился Иванов. — Но только, Володя, похоже, что он прав и заслуживает присвоения звания подполковника.
— Только через мой труп, — безапелляционно заявил полковник.
Карабанов все это время удивленно лупил глаза на присутствующих, переводил их с одного на другого и все никак не мог врубиться — что же происходит? Как могут такие люди вести себя, как совершенно нормальные, обыкновенные, подкалывать друг друга и все такое?
— Это вы, молодой человек, собирались сообщить нам что-то интересное? — обратился к нему Иванов.
— А? Ну да, — кивнул Борис.
— В таком случае, мы вас внимательно слушаем. — Сергей Иванович повернулся к Беркутова. — А вам, Дмитрий Константинович, я предоставляю лишнюю возможность прогнуться перед начальством — садитесь за машинку и записывайте показания.
После рассказа Карабанова и оформления протокола, Иванов сказал:
— Есть предложение обсудить ситуацию.
Дмитрий достал из кармана ключи от «Мутанта», протянул их Борису.
— Подожди меня в машине. Да не вздумай удрать. В следующий раз спасать не буду.
После ухода Карабанова Иванов медленно взад-вперед прошелся по комнате, раздумчиво проговорил:
— Значит, вновь высветился этот театр? Не нравится мне все это, ребята. Очень не нравится. Что-то странное с ним происходит.
— С кем? — не понял Рокотов.
— С театром, Володечка. С театром. Люблю театр я, но странною любовью. Ага. Мне кажется, что он настолько болен, что требует срочного хирургического вмешательства.
— Что ты предлагаешь?
— "Чапай" думает. Но как красиво подлецы работают! Пока-что они не дали нам ни одного шансы пощупать их за жабры.
— А показания Карабанова? — возразил Беркутов.
— Они ровным счетом ничего не значат. Ты считаешь, что их кто-то согласится подтвердить? Увы. Убежден, что все будет с точностью до наоборот. Вызвать и допросить сейчас его кореша — равносильно загубить на корню хрупкую надежду. На это мы пойти не можем. Нет, не можем.
— А что если попробовать внедриться в этот театр? — неожиданно предложил Дмитрий.
— Мы думаем в одном направлении, молодой человек, — одобрил предложение Беркутова Сергей Иванович. — А это значит, что в тандеме мы сможем натворить массу глупостей. Ага. У вас есть конкретные кандидаты?
— Надо подумать, — ответил Дмитрий.
— А что если попробовать Светлану? — сказал Рокотов. — У неё прекрасные возможности, чтобы занять место той же Заикиной. В её актерских способностях мы уж не раз убеждались на практике.
— Это был бы наилучший вариант. Только вот как её внедрить, чтобы не вызвать подозрений?
— Я могу поговорить с Ларисой Ивановной Плитченко, — тут же отозвался Беркутов. — Уверен, что она согласится нам помочь.
— Вашу идею мы одобрям, — сказал Иванов. Обратился к Рокотову: — Володя, её нужно снабдить надежными документами. Нам противостоит очень хитрый и умный враг. Каждый наш неверный шаг может привести к провалу. Я в свою очередь организую ей рекомендательное письмо из Тамбовского драматического театра.
— У тебя там есть знакомые? — спросил Рокотов.
— А как же. На его подмостках блистает всеми гранями своего недюжинного таланта наша общая знакомая Лидия Павловна Холодова.
— Вот как! — удивился полковник. — Ты что же, поддерживаешь с ней связь?
— А как же. Иногда мы пишем друг другу длинные и очень даже трогательные письма. Итак, господа, сверим часы. Сейчас ровно десять часов тридцать минут. Будем считать, что с этого момента операция под кодовым названием «Театральные страсти» началась! — торжественно провозгласил Иванов.
Глава шестая: Радостное известие.