Макс пригрелся и незаметно для себя задремал на коленях у Дэвида. Ему снился обычный день в лагере — только без глупых занятий творчеством и унылых песнопений. Гвен вместе с группой детей плескалась в озере, а Макс в гордом одиночестве тусовался на берегу, принимая солнечные ванны и делая вид, что не хочет лезть в воду исключительно по собственному желанию, а не из-за неумения плавать. Дэвида не было видно поблизости, но никто не выказывал беспокойства по этому поводу. Казалось, всё шло замечательно: со стороны озера слышались лишь оживлённые разговоры да счастливый смех. Даже Нёрф не пытался никого избить или утопить, что случалось довольно редко. На душе у Макса было легко и спокойно, будто всё самое страшное осталось где-то далеко позади. Он чувствовал, что рядом находился кто-то, на кого можно положиться, а потому просто наслаждался заслуженным отдыхом и блаженным ничегонеделаньем. Но вдруг что-то пошло не так: дышать стало труднее, а солнце начало припекать. Макс услышал чей-то шёпот у себя прямо над ухом:
«Прости, что не защитил тебя тогда»
Он покрутил головой, однако рядом с собой никого не обнаружил. Голос показался ему смутно знакомым, но каким-то искажённым и хриплым. Пока Макс раздумывал над произошедшим, грудь его словно сдавило стальными пластинами. Он не мог даже вскрикнуть, чтобы позвать на помощь или кого-то предупредить. Небо тем временем потемнело и заволокло тучами, а озеро вышло из берегов, погребая под своими волнами ничего не подозревающих кемперов и вожатую. Всё это происходило в полной тишине и слишком быстро, чтобы хоть как-то среагировать. Не было слышно ни шума ветра, ни плеска воды, ни воплей утопающих. Звучал лишь всё тот же глухой шёпот, исходивший откуда-то сверху и чуть сбоку:
«Он тут ни при чём. Уходи, прошу»
Солнце давно скрылось в облаках, но Максу стало невыносимо жарко. Его обжигал невидимый источник тепла, который мало того, что заставлял елозить на месте, так ещё и почти до боли сжимал рёбра. Мальчик всё отчетливей осознавал нереальность происходящего вокруг — слишком уж оно было пугающе фальшивым. Ему нужно было просто поскорее проснуться, чтобы кошмар наконец закончился. Он крепко закрыл глаза и заставил себя сосредоточиться на том, что было настоящим среди этого кромешного ужаса:
«Забери лучше меня, а не его»
Макс резко проснулся и открыл глаза. Ничего не изменилось. Темнота вокруг никуда не исчезла, как и ощущение, будто грудь его что-то крепко сдавило. Свистящий настойчивый голос тоже остался, только теперь Макс осознавал, кому именно он принадлежал. В голове у него немного прояснилось, а потому появилось хоть какое-то понимание ситуации. Они с Дэвидом всё ещё были в ловушке, но кое-что изменилось - вожатый что-то бормотал. Обычно в полудрёме он тупо перечислял породы деревьев, точно какой-то сумасшедший натуралист из телевизора. Сейчас же Дэвид явно с кем-то разговаривал, спорил и даже ругался. Это можно было бы списать на плохой сон, вот только речь его была слишком осмысленной для совсем уж невнятного бреда.
— Я тебе его не отдам, — повторял он, прижимая к себе ошарашенного Макса, у которого уже зародились сомнения в адекватности происходящего.
— Дэвид, какого хера ты сейчас делаешь? Решил меня по-тихому удавить, чтобы я больше не мучился? — ехидно спросил он, но так и не удостоился нормального ответа. Его лишь крепче стиснули в руках, продолжив нести какую-то чушь.
Дэвид бормотал что-то о грозящей им опасности. Складывалось впечатление, будто он пытался их от кого-то защитить. Но по мнению Макса у кое-кого просто поехала крыша, ведь они здесь находились совершенно одни. Он в принципе не слышал ничего кроме взволнованного голоса Дэвида и собственного дыхания. Такой односторонний разговор с пустотой пугал сам по себе, но мальчика беспокоило и то, что вожатый, будто горел изнутри. Это ощущалось даже сквозь слой одежды. У него явно поднялась температура, что было крайне нехорошим признаком.
Макс кое-как выскользнул из хватки Дэвида, буквально вывернувшись из его объятий и чуть не оставив там толстовку. Оказавшись на свободе, мальчик попробовал выпрямиться, ощущая себя при этом стариком. Всё тело ломило так, будто его пропустили через мясорубку. Кости ныли, а шея почему-то поворачивалась лишь в одну сторону — спать, свернувшись в клубок, оказалось не очень хорошей затеей. Кое-как размявшись, Макс нашарил на полу фонарик и включил его. Яркий луч разрезал темноту, осветив сгорбленную фигуру, кое-как пристроившуюся на рюкзаке. Глаза у Дэвида были крепко закрыты, а губы постоянно шевелились, выдавая какую-то тарабарщину про вину перед кем-то. В итоге Макс оставил фонарик на земле и подошёл к вожатому, чтобы привести его в чувство.
— Просыпайся, мать твою! — потребовал он, от души похлопав Дэвида по щекам. — Ты всё просрал!
Вожатый кое-как разлепил тяжёлые веки и уставился на мальчика расфокусированным мутным взглядом. Ему явно было сложно сосредоточиться и вернуться в нужную реальность.
— Ммм… Макс? — осторожно предположил он, подслеповато щурясь от света.
— Нет, бля, твоя личная шиза! — огрызнулся мальчик, впрочем, без особой злости. — Не пугай меня так! Совсем кукухой поехал, да? Решил меня одного оставить? Так вот… хуй тебе!
Дэвид растянул запёкшиеся губы в счастливой блаженной улыбке.
— С тобой всё нормально…
— В зависимости от того, какой смысл вкладывать в это ебаное слово! — продолжил ругаться Макс, но больше из-за беспокойства за рыжего дурня, чем из-за чего-то другого. — Ты бредил и нёс какую-то херню про то, что тебе очень жаль! Ничего объяснить не хочешь?
От этих слов у Дэвида стал ещё более несчастный вид, будто он сделал что-то не очень хорошее, а потом его ещё и застукали на месте преступления.
— Мне показалось, что… сюда кто-то приходил, чтобы нам навредить, — прошелестел он, не вдаваясь в подробности и пряча взгляд.
— Охуеть теперь. Я угадал про шизу, но мне уже как-то похер, что именно у тебя творится в пустой башке, — вынес вердикт Макс, а потом серьёзно добавил. — Ты горячий!
— Макс, это звучит как-то… — начал оправдываться Дэвид, но его тут же перебили.
— Не в том смысле, еблан! У тебя лицо горячее! — Макс с силой тряхнул вожатого за плечи, чтобы прочистить ему мозги. — Всё остальное тоже! Ты меня чуть не поджарил прямо во сне, как какую-то куру!
Дэвид часто заморгал, будто собираясь с мыслями. А потом нервно хихикнул, вызвав у Макса довольно закономерную реакцию:
— Ну всё, приехали. Нам пиздарики. Ебанулся окончательно и бесповоротно.
— Не беспокойся, Макс. Немного рассветёт, и мы снова попытаемся разобрать завал, — Дэвид немного пошевелился и болезненно поморщился, потирая затёкшие ноги. — Только дай мне немного времени, чтобы прийти в себя.
— Куда ты вообще собираешь прийти в таком состоянии? У тебя как бы температура! Что мне теперь с этим делать? Сидеть и греться об тебя, пока ты не остынешь? Просто охуительный план, браво! — Макс угрюмо уставился на то, как вожатый сначала рассеянно порылся у себя в карманах, а потом попытался выдавить из блистера таблетку. — Пизда твоему желудку. Воды хоть попей, умник.
— Ты так мило обо мне заботишься, — прокомментировал это Дэвид, взяв полупустую бутылку, что ему протянул Макс.
— Просто я не хочу, чтобы тут валялся твой разлагающийся труп! — проворчал мальчик, наблюдая за тем, как вожатый разжевывает и запивает таблетку.
— Не беспокойся, это всего лишь небольшое воспаление, — попытался успокоить его Дэвид. — Может ещё поспишь?
Макс посмотрел на него с нескрываемой жалостью.
— Из тебя получилась хуевая кровать. Пусть и с подогревом. Ты слишком много болтаешь для того, кто в любой момент может вырубиться. Так что нет. Мне не хочется, чтобы у тебя ещё и ноги нахер отвалились.
Дэвид выдавил из себя улыбку, только в этот раз она выглядела какой-то блеклой и потускневшей, особенно в царившем вокруг полумраке.
— Я знал, что у тебя доброе сердце. И есть сострадание. Только ты почему-то это прячешь. На самом деле тебе ведь не наплевать, правда?
— Ничего подобного! — тут же вспыхнул Макс, будто открещиваясь от любого проявления сострадания. — Я… Ты… Чего я вообще с тобой разговариваю? У тебя уже явно шарики за ролики уехали!