— Нет, гений. Я, блять, давно уже мёртв, — сквозь зубы выдавил Макс, отбиваясь от настойчивого «осмотра» Дэвида. — Со мной всё в порядке. Если не считать того, что мы с тобой находимся в полной жопе.
— Макс, следи за языком, — привычно проговорил вожатый, повторяя давно заученную фразу, на что мальчик лишь снисходительно фыркнул. И мучительно закашлялся, глотая пыль.
— Об этом надо было говорить раньше, а не когда всё пошло по пизде, — кое-как отдышавшись, хмуро возвестил Макс. А потом медленно сел и повертел головой. — У тебя с собой есть телефон?
Дэвид виновато замялся, словно осознав, что совершил ужасную ошибку, которая ему ещё не раз аукнется.
— Эм… Нет? — осторожно предположил он. — Я ведь собирался впопыхах и не думал, что тебе удастся забрести так далеко…
— Ты просто не думал, — вынес неутешительный вердикт кемпер, стянув со спины рюкзак и начав его обшаривать в поисках фонарика.
Скоро темноту пещеры разрезал пронзительно яркий луч света и упёрся в лицо вожатого. Тот был бледен до синевы. На щеке у него красовалась глубокая царапина, уже начинавшая кровоточить. Макс зачарованно уставился на почти позабытую картину, которая называлась: «Дэвид без своего дебильного оптимизма». Было странно видеть вожатого таким ошарашенным и потерянным. Он недоуменно хлопал глазами и подслеповато щурился от света, как щенок, которого впервые вынесли на улицу. Его маска напускного веселья здорово поистрепалась за последние несколько минут. Нос у него будто заострился, а под глазами залегли густые тени. Это было непривычно и жутко. Ровно до тех пор, пока на потрескавшихся губах не появилась хрупкая улыбка.
— Макс, ты не мог бы убрать фонарик в сторону?
В любом другом случае мальчик бы ослушался и продолжил доставать несчастного вожатого, слепя его светом. Но в данной ситуации это было просто бессмысленно и даже неспортивно. Он перевёл луч в сторону. На месте входа в пещеру лежала груда камней, да так плотно, что между ними нельзя было и палец просунуть.
— Нам пиздец. Мы задохнёмся, — холодно и как-то равнодушно заключил Макс, констатируя факт. В принципе, что-то такое и следовало ожидать после обвала: часть скалы обрушилась и закрыла естественную расщелину, как пробка бутылку.
— Ну, я бы не стал говорить так категорично, — излишне позитивным тоном возвестил вожатый. Он кое-как поднялся и проковылял к валунам. Там постоял немного, делая какие-то таинственные пассы руками, как шаман, призывающий духов. — Между камнями должны быть зазоры… Да, так и есть. Оттуда и сквозит.
— Тогда это всё меняет. Беру свои слова назад, — иронично проговорил кемпер, вытряхивая из рюкзака свои скудные припасы. — Мы не задохнёмся. А всего лишь умрём от жажды и голода. Но сначала сойдём с ума. У тебя процесс, похоже, уже пошёл.
— Нет, никто не допустит, чтобы мы с тобой здесь погибли, — твердо сказал Дэвид, явно пропустив слова мальчика мимо ушей. — Главное не беспокоиться и сохранять спокойствие. Нам просто надо продержаться до прихода помощи.
— И как это самая помощь догадается, что она нам нужна? — скептично поинтересовался Макс, с подозрением разглядывая парочку раздавленных бутербродов и слегка помятую бутылку воды.
— Мы её позовём, — сообщил вожатый, всё больше заряжаясь неистребимым энтузиазмом. Видимо от осознания того, что еда у них тут всё-таки имеется.
— И каким же образом? Телефона у меня нет. У тебя, как выяснилось, тоже, — напомнил кемпер.
— На помощь! — вдруг громко выкрикнул Дэвид. С потолка опять посыпалась каменная крошка, а откуда-то из глубин горы раздался отдалённый, едва слышный рокот.
— Блядь, мы же уже выяснили, что здесь лучше не шуметь. Больше так не делай, если не хочешь, чтобы нас похоронило раньше времени, — предупредил мальчик. Его не покидало ощущение, что единственный взрослый тут не Дэвид, а он сам. И теперь именно ему предстояло сообщить горькую правду об их незавидном положении.
— Всё будет хорошо, — продолжал вещать неунывающий вожатый. — Нас найдут и спасут. Гвен наверняка уже вызвала полицию… И стражи порядка скоро будут здесь.
Макс почувствовал новый приступ едкой злости, с катастрофической скоростью сжигающей остатки его самообладания. Ему отчаянно захотелось ударить Дэвида за намеренную ложь, неоправданный оптимизм и неумелые попытки успокоить. Но вместо того, чтобы причинить физическую боль, он надавил морально:
— Вот кого ты обманываешь? Меня или себя? Этот лагерь по факту считается незаконным! Сюда не вызовут спасателей с собаками.
— Ну… Лагерь может справиться и своими силами, — не поддался на провокацию вожатый. — Завхоз знает этот лес, как собственный крюк. А Гвен умеет читать следы. Я сам научил её в прошлом году. Твои друзья тоже не оставят тебя в беде, помогут.
Макс смачно хлопнул себя ладонью по лицу. Он отчаянно боролся с навязчивой идеей накричать на Дэвида, чтобы встряхнуть его и вернуть в суровую реальность, и ему приходилось постоянно сдерживаться, чтобы не сорваться. Мальчик сам не осознавал, чего именно хотел добиться от вожатого. Может быть, чтобы он, наконец, снял розовые очки и признал своё полное поражение?
— Окей, допустим, можно поверить в то, что калека, девушка с комплексами и кучка детей отправятся нас искать, — с неприкрытой иронией процедил кемпер. — Но тогда назревают вопросы. Какова вероятность, что Гвен не устроит марафон сериалов и вообще соизволит выйти из вашего, так называемого, «рабочего кабинета»? Как считаешь, когда она заметит, что кого-то не хватает?
Дэвид задумался лишь на мгновение, а потом просиял:
— Я ни капли не сомневаюсь в компетентности Гвен. Она сразу заметит, что меня нет на месте!
Макс горько хмыкнул, выразив тем самым своё презрение.
— Не позорься, Дэвид! Просто признай. Всем насрать на тебя, на меня или на кого бы то ни было, кроме себя! Мы оба здесь умрём. Не сейчас, так завтра или послезавтра. И наши тела останутся тут навечно. Вместе, к моему глубокому сожалению.
— Но твои родители… — предпринял ещё одну попытку вожатый, но его грубо перебили.
— Мои родители тебя не касаются. Они сдали меня в этот грёбанный лагерь только затем, чтобы избавиться на лето. Не думаю, что они особо расстроятся, если я вообще отсюда не вернусь.
Воцарилась глубокая удушающая тишина. Фонарик продолжал ярко гореть в руках у мальчика, но темнота вокруг стала постепенно сгущаться, будто сворачиваясь. Голос Макса давно уже смолк, но эхо резких слов всё ещё витало в воздухе, делая его тяжёлым и ядовитым. Кемпер словно ненароком разбил какую-то стеклянную стену, ранив острыми осколками не только вожатого, но и себя самого.
— Макс, я… — начал вожатый, но так и не договорил. За него это сделал кемпер.
— Отъебись, Дэвид. Не делай наше положение ещё хуже своими душевными беседами. Ты ничего не можешь исправить. Ты. Совершенно. Ничего. Не можешь.
Мальчик демонстративно отвернулся к стенке, всем своим видом показывая, что дискуссия на этом завершена. Но на самом деле он старательно прятал слёзы, а за образом сильного и независимого человека, не нуждающегося ни в чьей помощи, пытался скрыть чувствительного ребёнка. Ему было проще закрыться и отстраниться от вожатого, чем поверить в то, что хоть что-нибудь в его жизни может измениться к лучшему.
========== В ловушке ==========
Дэвид не стал цепляться к Максу и развивать опасную тему. Если он что-то и хотел сказать по этому поводу, то оставил своё мнение при себе. Тем не менее, между вожатым и кемпером словно бы возникла невидимая линия, делящая пещеру на две равные части. У каждого из них имелся повод побыть наедине со своими мыслями, поэтому постепенно разговоры свелись к ничего не значащим фразам, касающимся исключительно дела. Парень что-то предлагал, а мальчик огрызался, но уже без былого энтузиазма.
Время текло мучительно медленно: секунды растягивались в минуты, а они — в часы. Сперва Макс пытался считать, чтобы хотя бы примерно знать, сколько уже находится в заточении, но быстро сбился и плюнул на это занятие, предпочитая оставаться в неведении. Вожатый же развлекался по-своему. Сначала что-то тихонько напевал, сидя в углу и действуя на нервы единственному слушателю, а потом вдруг взялся за исследование пещеры. Он обошёл предоставленное ему пространство несколько раз, будто разыскивая какой-то секретный ход, но в итоге, оставшись ни с чем, прекратил пустые поиски и попробовал разгрести завал.