Киситани, молодой следователь, первым прибывший на место, докладывал обстановку. Кусанаги хмуро слушал, придерживая взлетающие полы пальто.
— Ты видел труп?
— Видел, — Киситани скривил губы в отвращении. — Начальник отдела приказал всё тщательно осмотреть.
— Да уж, с него станется. Сам-то он и близко не подойдёт.
— А вы будете осматривать?
— Зачем? Ты же уже это сделал.
По словам Киситани, труп был в ужасном состоянии. Во-первых, совершенно голый, даже ботинки и носки были сняты. Далее, лицо размозжено. Точно раздавленный арбуз, как выразился Киситани. От одного этого Кусанаги едва не стошнило. Пальцы на руках трупа обожжены, так что нет возможности снять отпечатки.
Мужчина. На шее следы верёвки. Кроме этого, никаких внешних повреждений.
— Может, специалисты что-нибудь обнаружат, — сказал Кусанаги, прохаживаясь по заросшему травой пустырю. Поскольку вокруг сновали полицейские, он делал вид, что ищет улики, оставленные преступником. Но если честно, он полностью полагался на специалистов в этой области. Сам он и не надеялся заметить что-либо важное.
— Рядом нашли велосипед. Его уже доставили в полицейский участок.
— Велосипед? Наверняка кто-то бросил, чтоб не тащить в утиль.
— Но он довольно новый. Только шины на обоих колёсах проколоты. Такое впечатление, что их намеренно прокололи иглой или чем-то ещё в этом роде.
— Может, он принадлежал жертве?
— Трудно сказать. На нём есть регистрационный номер, так что, скорее всего, удастся установить хозяина.
— Хорошо бы он принадлежал жертве, — сказал Кусанаги. — Иначе хлопот не оберёшься. Теперь всё зависит от этого — либо пан, либо пропал.
— Как это?
— Киситани, это у тебя первый неопознанный труп?
— Ну да.
— Давай вместе рассуждать. Лицо и отпечатки пальцев уничтожены, ясно, что преступник хотел скрыть личность жертвы. Другими словами, если мы идентифицируем убитого, то легко выйдем на преступника. Мы сейчас на распутье. Если установим личность жертвы, считай, нам крупно повезло. Если же нет…
В этот момент у Киситани зазвонил мобильный. Сказав пару слов, он обратился к Кусанаги:
— Велели идти в участок.
— Ну вот, это уже кое-что, — Кусанаги, оживившись, потёр озябшие руки.
В участке, в комнате следственного отдела, Мамия возился с электропечью. Мамия был начальником отдела, в который входили Кусанаги и Киситани. Несколько человек, лихорадочно суетившихся вокруг него, были, по-видимому, следователями из участка Старой Эдогавы. Судя по всему, в данную минуту они занимались обустройством следственного штаба.
— Слушай, ты приехал на своей машине? — спросил Мамия, посмотрев в упор на Кусанаги.
— Ну… В общем, да. Сюда на метро никак не доедешь.
— Так, значит, надо полагать, ты хорошо ориентируешься в этом районе.
— Нельзя сказать, чтобы очень хорошо, но в общем район мне известный.
— Короче, найдёшь без проводника. Возьми с собой Киситани и сходи вот сюда, — он протянул листок.
На нём были торопливо написаны адрес в Синодзаки и имя — Ёко Ямабэ.
— Кто это?
— Ты рассказал ему про велосипед? — обратился Мамия к Киситани.
— Рассказал.
— Велосипед, найденный рядом с трупом? — Кусанаги посмотрел на строгое лицо начальника.
— Да. Мы навели справки: в полицию поступило заявление о краже. Регистрационный номер совпадает. Эта женщина — хозяйка велосипеда. Мы уже связались с ней по телефону. Так что отправляйся к ней и порасспроси.
— С велосипеда сняли отпечатки пальцев?
— Об этом можешь не беспокоиться. Поторопись.
Точно спасаясь от грозящего обрушиться на них гнева начальства, Кусанаги и его юный напарник пулей выскочили из участка.
— Признаю своё поражение. Краденый велосипед! Впрочем, я подозревал что-то в этом роде, — Кусанаги с досады щёлкнул языком, крутя руль своей любимой машины.
Это был чёрный «скайлайн», за руль которого он впервые сел почти восемь лет назад.
— Вы считаете, велосипед бросил преступник?
— Похоже на то. Но даже в этом случае расспрашивать хозяйку велосипеда совершенно бесполезно. Откуда она знает, кто у неё украл велосипед? Впрочем, если мы установим, где он был украден, удастся немного прояснить маршрут преступника.
Поглядывая в листок с адресом и на карту, Кусанаги довёл машину до Синодзаки. Быстро нашли нужный дом. У входа на табличке значилось: «Ямабэ». Белый дом в европейском стиле.