— Кусанаги сказал мне, что ты преподаёшь математику в гимназии, — Юкава посмотрел на Исигами.
— Да, здесь поблизости.
— Значит, правда.
— А ты остался в университете?
— Да, в 13-й лаборатории, — просто сказал Юкава.
«Это не наигрыш, — подумал Исигами, — кажется, он и впрямь не кичится тем, что работает в таком престижном месте».
— Профессор?
— Нет, ещё околачиваюсь в прихожей, — ответил Юкава беспечно. — Чтобы пробиться наверх, надо расталкивать соседей локтями.
— После того фурора, который вызвала твоя «магнитная шестерня», я был уверен, что ты уже профессор.
Юкава рассмеялся.
— Наверное, ты единственный, кто ещё помнит об этом. Моё изобретение так и не применили на практике, а потому отложили в долгий ящик, — он начал распечатывать принесённую бутылку саке.
Исигами, поднявшись, достал с полки две чашки.
— Я же, со своей стороны, не сомневался, — сказал Юкава, — что ты уже профессорствуешь в каком-нибудь частном университете, а на досуге ломаешь голову над теорией Римана. Что же с тобой произошло, Дарума? Или ты по примеру Эрдёша предпочёл быть вольным математиком?
— Увы, всё не так, — тихо вздохнул Исигами.
— Ну ладно, давай выпьем за встречу! — Юкава не стал выспрашивать подробностей и налил в чашки саке.
Разумеется, Исигами собирался посвятить свою жизнь изучению математики. После окончания магистратуры он был полон решимости, так же как Юкава, остаться в университете и в конце концов получить звание профессора.
Но его планам не суждено было сбыться. Обстоятельства сложились так, что он должен был содержать своих родителей. Он мог, конечно, оставаясь в аспирантуре, прирабатывать, но семейный бюджет трещал по швам.
В это время его научный руководитель сообщил ему, что один недавно открывшийся университет подыскивает кандидата на место ассистента. Университет был расположен недалеко от его дома, и, надеясь, что сможет продолжать там свои математические изыскания, Исигами ухватился за предложение. В конечном итоге это и сгубило его жизнь.
Вскоре выяснилось, что в университете практически невозможно вести научную работу. Преподаватели думали лишь о том, как удержаться на своём месте и спихнуть соперника, никто не чувствовал ответственности за свою миссию — взращивать для науки талантливую молодёжь, никто даже не пытался всерьёз заниматься наукой. Теоретические работы Исигами, на которые было затрачено столько усилий, оставались лежать под спудом. Хуже того, уровень студентов был удручающе низок, приходилось возиться с оболтусами, не знающими математику даже на школьном уровне, и попусту растрачивать время, которое можно было посвятить научным изысканиям. И всё это терпеть ради оказавшегося на удивление скудным жалования.
Он надеялся перевестись в другой университет, но мечтам не суждено было сбыться. Начать с того, что университеты, в которых есть математические кафедры, можно по пальцам пересчитать. А у тех, где есть, бюджет настолько мелок, что они не могут позволить себе взять ассистента. В отличие от технических отделений, промышленные корпорации их не спонсируют.
Исигами всё настоятельней чувствовал, что необходимо изменить направление жизни. В конце концов он решил покориться судьбе и зарабатывать себе на пропитание преподаванием в школе. И одновременно распрощался с мечтой посвятить себя всего чистой математике.
Рассказывая о своих злоключениях Юкаве, он вдруг осознал, что это было неизбежно. Почти все, кто вынужден отказаться от научной карьеры, оказываются в подобном положении. И Исигами должен был признать, что его пример не так уж уникален.
Когда доставили суси и сасими, приятели ещё раз выпили. Бутылка, принесённая Юкавой, опустела, Исигами выставил бутылку виски. Пил он редко, но был не прочь после того, как решил какую-нибудь сложную математическую проблему, пропустить стаканчик, чтобы снять умственное напряжение.
Разговор получился не слишком оживлённый, но Исигами было приятно вспоминать студенческие годы и делиться своими мыслями о математике. Беседа затянулась, он невольно отметил про себя, как много потерял времени впустую. Наверное, впервые после окончания университета. Глядя на Юкаву, Исигами думал, что это единственный человек, который способен его понять, единственный, кого он признавал себе равным.
— Ах да, совсем забыл, — неожиданно сказал Юкава и вынул из бумажной сумки большой жёлтый конверт. Выложил его перед Исигами.