— Было ещё что-нибудь кроме телефонных звонков? — спросил Кусанаги.
— Подождите минутку, — сказала Ясуко, поднялась и достала с полки над дверью конверты.
Их было три. Ни имени отправителя, ни адреса назначения, только на лицевой стороне крупно написано: «Для Ясуко Ханаоки».
— Что это?
— Нашла в своём почтовом ящике. Были и другие, но я их выбросила. А потом из телевизионной программы узнала, что надо на всякий случай сохранять такие вещи: они могут послужить вещественным доказательством в случае судебного разбирательства. Как было ни противно, эти три я оставила.
— С вашего позволения, — Кусанаги открыл конверты.
В каждый было вложено по листку бумаги. Короткий во всех случаях текст был напечатан на принтере.
«В последнее время ты стала злоупотреблять косметикой. И одеваешься вызывающе. Тебя это портит. Тебе больше идут скромные наряды. К тому же меня беспокоят твои поздние возвращения. Как только кончаешь работать, немедленно возвращайся домой!»
«Мне кажется, тебя что-то мучает. Если это так, не стесняйся, сообщи мне. Ведь именно для этого я звоню тебе каждый вечер. Со своей стороны мой тебе совет: нельзя доверять другим мужчинам. Не доверяй никому. Слушай только то, что говорю тебе я».
«У меня дурные предчувствия. Уж не изменяешь ли ты мне? Хочу верить, что это не так, но, если это правда, я тебя не прощу. Ибо у тебя только один истинный друг — я. Никто другой тебя не защитит».
Закончив читать, Кусанаги вложил письма обратно в конверты.
— Мы можем их взять?
— Конечно.
— Что-нибудь ещё в таком же роде?
— Со мной больше ничего, но… — Ясуко замялась.
— Что-нибудь с вашей дочерью?
— Нет. С господином Кудо.
— Куниаки Кудо? Что с ним?
— На днях я встречалась с ним, и он сказал, что получил странное письмо, анонимное. С угрозами, чтобы он не приближался ко мне. И ещё в конверт была вложена фотография.
Исходя из предшествующих событий, автором письма не мог быть никто иной, кроме Исигами. Кусанаги вспомнил о Юкаве. Тот с таким уважением относился к Исигами как к гениальному математику. Какой же шок для него будет, когда он узнает, что его друг похож на типичного маньяка!
Послышался стук в дверь.
— Войдите, — сказала Ясуко.
В приоткрывшейся двери показалось лицо молодого следователя, одного из тех, кто проводил обыск в квартире Исигами.
— Господин Кусанаги, можно вас на минутку?
— Иду, — Кусанаги, кивнув, поднялся.
Перейдя в соседнюю квартиру, он увидел сидящего на стуле Мамию. На столе перед ним стоял включённый компьютер. Молодые полицейские упаковывали в картонные коробки всевозможные вещи.
Мамия ткнул пальцем в сторону стены за книжным шкафом.
— Полюбуйся на это!
Кусанаги невольно вскликнул от изумления.
Кусок обоев величиной с ладонь был оторван, вырезана доска обшивки. Из образовавшейся бреши выглядывал тонкий провод. К концу провода были приделаны наушники.
— Попробуй, надень.
Кусанаги подчинился. Едва он приладил наушники, послышались голоса:
«Как только мы найдём доказательства, подтверждающие показания Исигами, всё остальное пройдёт быстро. Теперь мы уже будем меньше беспокоить вас и вашу дочь…»
Голос Киситани. Есть посторонние шумы, но слышно вполне отчётливо, даже не верится, что говорят за стеной.
«…А что будет с господином Исигами?»
«Это решит суд. Но поскольку речь идёт об убийстве, даже если ему не вынесут смертный приговор, легко он не отделается, могу вас уверить. Так что вам не о чем беспокоиться, больше он не будет вам досаждать…»
«Какой же он болтун!» — подумал Кусанаги, снимая наушники.
— Надо будет после показать госпоже Ханаоке, — сказал Мамия. — Исигами утверждает, что она была в курсе, но я сильно сомневаюсь.
— Вы хотите сказать, что Ясуко Ханаока ничего не знала о том, что делает Исигами?
— Я слышал весь ваш разговор с Ясуко, — Мамия, усмехнувшись, посмотрел на подслушивающее устройство. — Исигами — классический маньяк. Вбил себе в голову без всяких на то оснований, что Ясуко разделяет его чувства, и устранял всех мужчин, которые оказывались поблизости. Можно только пожалеть её бывшего мужа.
— Ну уж…
— Что с тобой? Что такая кислая рожа? Чем-то недоволен?
— Не в этом дело. Всё это время я старался понять характер Исигами, но его признания настолько расходятся с моими предположениями, что я в полной растерянности.