Взгляд упал на ступени, уходящие на нижний этаж.
– Решено, спускаюсь…
Но стоило ему сделать шаг, как тело пронзила адская боль от рези в заднем проходе. Мужчина, сжав кулаки, застонал сквозь зубы. Вдобавок ко всему крайне неприятно ныли член и мошонка, будто они побывали между жерновами мельницы. В глазах появились слезы.
Его не покидало стрессовое напряжение от пережитого унижения. Гудели виски от всплывающих в голове картинок издевательств.
«Какой позор… Какой позор…» – мысленно скулил парень, медленно и осторожно ступая по ступенькам.
Жизнь казалась никчемной, а Судьба несправедливой. Так горько и гадко, как сейчас, он себя никогда не чувствовал. Но самым унизительным во всей сложившейся ситуации являлись не те видимые травмы, которые покрывали тело с ног до головы. Они-то как раз представлялись меньшим из зол в сравнении с тем, что оставалось незаметным. А то, что его раздели и, словно тушку ягненка, насадили на вертел. Стоило об этом вспомнить, как на душе вновь стало противно и мерзко. От бессилия и отчаяния хотелось завыть волком.
«Ничего, главное, жив, – утешал себя парень, – а эти суки мне еще за все ответят…Клянусь, я этого так не оставлю…».
Вот только от фантазий на тему предстоящего возмездия легче не становилось. Болевые ощущения усиливались, и каждый новый шаг вниз по лестнице сопровождался стоном, больше напоминающим подвывание побитой собаки, коей себя молодой человек и ощущал. Изредка он крыл женщин отборным матом, виня тех во всех бедах и несчастьях.
Продолжая спуск, мужчина лихорадочно соображал, что предпринять дальше в этой непростой и весьма щекотливой ситуации. Ведь рано или поздно он доберется до первого этажа, а дальше что? Однако вместо реальных идей в голове проносились мысли одна ужаснее другой.
Больше всего парень стыдился предстать перед кем-нибудь в столь неподобающем виде. Не дай бог, кто-то запишет видео или сделает фото и потом выложит в сеть. Это позор на всю жизнь А если к тому же узнают, что его поимели женщины, тогда точно – всему конец: и уважению, и репутации. Даже через сто лет не отмоешься.
Каждый раз при шорохе или другом подозрительном звуке, молодой человек испуганно замирал и сквозь слезы мысленно обращался к Всевышнему и его небесной канцелярии, просил не столкнуться ни с кем на лестничной площадке.
Осознавав свою беспомощность и безнадежность, им постепенно овладело отчаяние.
Кое-как преодолев последние ступеньки, парень остановился перед дверью подъезда. Неуверенно приоткрыл ее и, осторожно высунув голову, осмотрелся. Никого. Осмелев, он вышел на улицу и спрятался в ближайших кустах. К этому моменту поток отборных ругательств и проклятий в адрес женщин иссяк.
– Может, кто белье сушит? Хотя бы прикроюсь и на помощь позову… – шмыгая носом, почти беззвучно проговорил молодой человек, беспокойно оглядываясь по сторонам.
Заканчивался апрель. С каждым днем погода становилась теплее, но по ночам воздух заметно остывал.
Прохлада взбодрила мученика. Ненадолго. Вскоре тело горемыки покрылось характерными пупырышками гусиной кожи, а пробегающая дрожь заставляла мужчину морщиться от боли.
Идея с бельем не сработала. Скрыть наготу оказалось нечем. Не листочком же куста сирени прикрываться?
«Ну да, закон подлости в действии…» – обреченно выдохнул парень, думая, как поступить дальше.
Его личный кошмар, начавшись несколько часов назад, продолжался. К пережитому стрессу теперь добавились лютая обида и всепоглощающий гнев. Правда, непонятно, на кого он злился больше – на себя, что совершил непоправимую глупость, или на женщин, которых в данную минуту считал воплощением абсолютного зла и исчадиями ада.
Холод не давал возможности долго оставаться на месте; взвесив все «за» и «против», мужчина поковылял к домам. Риск натолкнуться на кого-то из жильцов хоть и возрастал, но тешил хоть какой-то надеждой, что к ним можно будет обратиться за помощью.
Проходя мимо очередного подъезда, юноша обернулся на раздавшееся неподалеку шуршание. Сердце замерло и упало в пятки. Он весь напрягся, лихорадочно перебирая в уме варианты своих дальнейших действий.
«Тьфу! Чтоб тебя! Испугал до усрачки, зараза…» – стуча зубами, выругался парень, обращаясь к выскочившему на дорогу из палисадника упитанному дворовому коту полосатой окраски.