– Сергей заедет к нам через час, – сказала Татьяна.
– Это хорошо. Вы ведь ещё поедете забирать вещи? – спросила Маша, неотрывно глядя на маму.
– Да.
– Закиньте меня сначала, можете там в паре кварталов оставить. Я пока переоденусь, умоюсь.
– Решила улизнуть от таскания вещей? – воскликнул Фёдор.
– Нет-нет. Как ты мог такое подумать? – хихикнув ответила Маша.
Родители оставили её в квартале от их дома, а сами уехали на съёмную квартиру, забирать вещи. Девушка проводила взглядом машину и улыбнувшись сама себе пошла домой. У неё осталось незавершённое дело, которое не хотелось откладывать. Она чувствовала легкость и свободу, о которых уже и забыла.
На стенах и самой двери были видны следы краски, которые Фёдор старался стереть. Ему это почти удалось сделать, но перекрыть выцарапанные слова пока не получилось. Маша прочитала некоторые:
«Сдохни шлюха!»
«Мразь.»
«Мы тебя достанем!»
«Убейся.»
«Ничтожество.»
Она задумалась, когда последний раз были сделаны надписи? И будут ли их делать ещё? Отмахнувшись от предполагаемых перспектив, переступила порог квартиры.
Маша прошла по пустому коридору, заглянула в комнаты, будто ожидала там кого-нибудь увидеть. Всмотрелась в фотографии на стене в родительской спальне. Она была совсем малышкой. На одном снимке ей было всего четыре года, она держит маленькую удочку, на которой висит крошечная рыба, но улыбка на её лице такая широкая, что заражаешься ею. Маша и на себе это заметила. Стоит и улыбается Маше из прошлого. Такой невинной и чистой. Она ещё не знает, что такое насилие, моральная боль и ненависть. Ей достаточно маленькой рыбки, чтобы стать счастливой.
– Ты дала этой рыбке шанс, отпустив её обратно в реку. Неужели ты сама не достойна его… второго шанса?
Маша посмотрела на соседний снимок. На нём ей было четырнадцать лет, она только приехала из лагеря переполняемая эмоциями. На протяжении недели она рассказывала родителям о том, как же классно было там, какие прекрасные вожатые и ребята все дружные и добрые.
– Прости меня, – обратилась Маша к своей фотографии. – Я хотела идти дальше. Но я не могу. Не получается. Мне так больно.
Девушка вышла из спальни, зашла на кухню, осмотрела подставку для ножей и выбрала самый маленький и острый. Она всегда удивлялась, как папе удаётся так идеально затачивать ножи, что режут даже самый мягкий овощ.
Маша зашла в ванную, остановилась в дверях, вспоминая тот день, когда она лежала в ванне полной пены и крови.
«Было почти не больно.»
Она забралась в пустую ванную, легла и некоторое время смотрела в стену.
– Совсем чуть-чуть. Потерпи, – с полуулыбкой сказала Маша себе.
Достав телефон из кармана, девушка открыла сообщения, она уже не обращала внимания на цифру в верху. Больше тысячи, возможно, скоро будет две тысячи сообщений, но это не важно. Нажав на случайное, опять улыбнулась. Как она и хотела, вместо текста человек ей отправил аудиосообщение. Они всегда наполнены гневом, ненавистью и желчью, которая ей так необходима сейчас, чтобы решиться. Чтобы точно знать, что она поступает правильно.
Включив аудиосообщение, Маша откинула голову назад и закрыв глаза принялась вслушиваться в слова, прижимая нож к руке.
– Привет, Маш, – голос в сообщении принадлежал девушке. – Я много всего видела про тебя и за всем процессом практически с самого начала слежу, даже посты твои перечитала. И единственное, что я хочу тебе сказать… Спасибо.
Маша нахмурила брови, но глаз не открыла.
– Спасибо за твою смелось и храбрость. На видео из зала суда видно, как тебе плохо и тяжело, но ты всё равно держишься, отстаиваешь свою правоту и добиваешься наказания. Я восхищаюсь тобой. Твоей стойкостью. Я пыталась отстаивать тебя в комментариях под разными постами и видео, но ты сама знаешь, что это гиблое дело… Но… больше всего я хочу поблагодарить за то… в общем… благодаря тебе я тоже решилась добиваться справедливости.
В записи послышался всхлип. Маша открыла глаза, посмотрела на телефон.
– Пару недель назад меня тоже изнасиловали. Друг, которому я доверяла, рассказывала все свои переживания и страхи… Он… он признался мне в любви, а я опешила, сказала, что он не может так поступить со мной… просила дать хотя бы время для размышлений, обдумываний, но… он не хотел ждать, разозлился и… мне было так страшно, так больно…
Маша села, взяла в руки телефон. Она не могла поверить, что кто-то её благодарит и восхищается. Прижав телефон к груди, девушка заплакала. Тихо, почти бесшумно. Но с течением аудиозаписи плач усиливался.