— Папа, я взяла его в гараже. Он гроша ломаного не стоит. И ради всего святого, не клади ты челюсть прямо в грязь и на осколки. Господи Боже мой.
Дебору мутило от одного вида его вставной челюсти. Задыхаясь от запаха искусственных зубов и больной кожи, она достала из кармана в фартуке рулон полиэтиленовых пакетов, оторвала один из них и, открыв, протянула отцу. Тот бросил в него зубные протезы, чертыхаясь и проклиная все на свете. Челюсти упали на дно пакета и громко клацнули, будто живые.
Кое-как сдерживая тошноту, Дебора отодвинула пакет на расстояние вытянутой руки и отнесла его в ванную. Там она наполнила водой еще один стакан, добавила специальную таблетку для обеззараживания и, стараясь глядеть в сторону, вытряхнула челюсти в стакан.
Убрать беспорядок в спальне отца было несложно, не считая того, что между кроватью и стеной валялась целая россыпь осколков. Стоя на четвереньках, Дебора почти жалела, что ночью отец не встанет с кровати и не порежет босую ногу стеклом.
Не успела она закончить уборку, как в спальне зазвонил телефон.
Отец снял трубку и сварливо сказал:
— Алло.
Через секунду его голос изменился до неузнаваемости.
— Корделия! Дорогая! Как хорошо, что ты позвонила! Сегодня был такой кошмарный день! Дебби постоянно…
У Деборы не оставалось никаких сил слушать их разговор. Собрав все тряпки, она скомкала полиэтиленовый пакет в кулаке и оставила отца ворковать с Корделией.
Дежурный надзиратель нажал кнопку звонка и громко приказал заключенным вернуться в камеры. Деб поднялась со стула, надеясь, что смогла убедить эту внимательную женщину-адвоката. Анна Грейлинг сказала, что она лучшая и может сделать абсолютно все ради того, кто ей нравится. Дебора робко улыбнулась, но Триш складывала в портфель записи и диктофон и потому ничего не заметила. На лице адвоката не отражалось совершенно никаких эмоций, а Деб так хотелось, чтобы ее хоть немного подбодрили… Когда Триш подняла голову, она протянула ей руку.
В ответ Триш Магуайр протянула свою. Их влажные ладони соприкоснулись.
— Спасибо, что были искренни со мной, — сказала адвокат, и ее голос прозвучал вполне доброжелательно. — Ничего конкретного обещать не могу, но постараюсь сделать все, что в моих силах.
Ее слова внушали такое доверие, что Деб внезапно попросила:
— Не могли бы вы навестить мою дочь Кейт? Или по крайней мере позвонить ей?
— Зачем? — спросила Триш подозрительно и в то же время с интересом.
Как ни странно, эта просьба еще больше склонила ее на сторону Деб.
— Анна Грейлинг убедила ее, что я вернусь домой сразу после того, как фильм покажут по телевидению.
— К сожалению, так не бывает.
— Я-то понимаю, а вот Кейт — нет. Я не хочу, чтобы ко всему прочему ей пришлось страдать из-за обманутых ожиданий. У нее и так проблем хватает… Не могли бы вы объяснить все сами? Пожалуйста.
— Постараюсь сделать все, что в моих силах, — повторила Триш.
Деборе оставалось только положиться на нее. Больше верить было некому.
ГЛАВА 3
После тюрьмы неказистый больничный холл показался Триш прохладным и уютным. Она задержалась у киоска на первом этаже и купила немного винограда. Кроме того, Триш принесла пару книжек — на случай, если Пэдди чувствует себя настолько хорошо, что начал скучать. Недавно его перевели в обычную палату на одиннадцатом этаже. Там было не так спокойно, как в отделении интенсивной терапии, но сам факт перевода вселял надежду.
На этаже было восемь палат, а в палатах — по шесть кроватей. Возле каждого пациента сидело по два-три посетителя. Шум здесь стоял почти такой же, как в тюрьме, кондиционеры работали кое-как, однако пахло тут несколько лучше. Пэдди досталась кровать возле окна, что одновременно имело и достоинства, и недостатки. С одной стороны, у него появилось больше свободного места и возможность смотреть на улицу, с другой — сквозь плотно закрытое окно светило солнце и, несмотря на включенный кондиционер, делало этот угол самым жарким в палате. Пэдди, судя по всему, не имел ничего против. Он сидел, опершись на целую гору из подушек, и поддразнивал самую молоденькую медсестру. Та улыбнулась Триш, бросила Пэдди через плечо какое-то озорное, но колкое замечание и стремительно ретировалась.
— Нет, ты только погляди на эту маленькую нахалку, — сказал Пэдди. — Вот так colleen![3]
— Только не надо переходить на ирландский, Пэдди, — попросила Триш и наклонилась поцеловать отца. — Иначе мне в каждом углу будут мерещиться маленькие зеленые эльфы. Colleen! Ну и ну. Скажи-ка лучше, как ты себя чувствуешь?