Я покосилась на него.
– Это потому, что услугами Алексея не пользуетесь?
Григорий глухо рассмеялся.
– Если бы не услуги Алексея, я бы уже давно был мертв, девочка моя. Мне сто восемнадцать лет. Без чужого Потока столько не живут.
– Весь мир об этом знает, и весь мир молчит? – я хмыкнула и снова отвернулась.
– «Что положено Юпитеру, то не положено быку».
– Почему вы не убили меня? Почему помогли, предпочитая оставаться в тени?
– Потому что, только оставаясь в тени, я смог спасти хоть кого-то из своей семьи, – ответил он.
Я сжала пальцы в кулачки. Ветки деревьев над головой. Я вспомнила их. И холод. Парализующий холод.
– Нас предупреждали о том, что грядет что-то нехорошее, – продолжал говорить дядя Гриша. – Я не был связан с сопротивлением, не был вхож в круги тех, кто начинал борьбу с Паствой райотов. Но до меня, как и до твоих родителей, доходили определенные слухи. Тогда все это казалось бредом. Да и кто мог поверить, что власти Паствы когда-нибудь может прийти конец?
– Но конец пришел, – я разжала пальцы и пригладила джинсы на коленях.
– Когда началось побоище, я попытался связаться с семейной охраной. Никто из них не ответил. Тогда я поехал к твоему дому сам. Добрался только к утру. От дома ничего не осталось. Мародеры громили квартал. Я не оставлял надежд, что кто-то из вас выжил и смог спрятаться. Через три дня нашли тела твоей матери и сестры. Потом останки твоего отца. К этому моменту я уже понял, что смогу остаться в живых только, если заплачу. И инициатором этой сделки должен стать именно я. Иначе, весь семейный фонд растащат падальщики, готовые поживиться наследием райотов. Я поднял все старые связи с хранителями и смог откупиться. Две трети состояния разлетелись очень быстро. Спустя неделю единственной, кто все еще числился пропавшей без вести, была ты. Я не знал, жива ты или нет. Но если ты была жива, значит, мне следовало сделать так, чтобы ты в любом случае попала в списки покойников. Алена Евстофова никогда бы не выбралась из той мясорубки. Как раз тогда послушники организовали группы добровольцев, которые занимались поисками беглых райотов. На три-четыре таких группы работал один хранитель. И это только потому, что таких хранителей выделили под эту миссию. В то время, как остальные воевали, эти избранные расхаживали по районам и убивали тех, кого находили группы послушников. И тут всплывает твое ДНК. Образцы изъяты из дома какой-то хранительницы.
– В базе данных не было моего ДНК, – я взглянула на Григория. – Как они поняли, что это я?
– Они и не поняли, – покачал головой Григорий. – По их базе прошло родственное совпадение со мной, – он пристально на меня посмотрел. – С твоим дедушкой.
– Дедушкой? – сипло повторила я.
– «Клятва Возмездия – выше Устава». А родственные связи – выше клятвы Возмездия. Твоя мама знала, чья она дочь. И твой отец, когда женился на твоей матери, прекрасно знал историю подмоченной репутации ее не слишком богатой райотской семьи.
– Мне говорили, что дедушка погиб от руки мстительного палача.
– Законный супруг твоей бабушки – матери твоей мамы – действительно погиб от руки палача. А внешнее сходство твоей матери со мной было принято считать плодом больного воображения недоброжелателей-конкурентов.
– Значит, мои родители знали, кто ты такой? – я поморщилась.
– Конечно, – Григорий улыбнулся. – Поэтому они не были удивлены тому факту, что старшая дочь в их семье родилась послушницей. Разбавленная средним метафизическим уровнем родословная твоей матери дала осечку. Твоей маме повезло: она вышла замуж по любви. И это было взаимно. Твои предки по линии отца всегда держали сети легальной Жатвы. Но твой отец пошел дальше них: он вложил остатки денег из фонда твоей мамы и выкупил доли у своих дальних родственников. Объединение множества мелких сетей в одну позволило ему довольно быстро забраться на Олимп легальной Жатвы. Как же я смеялся, когда все поняли, что ты у них родилась палачом. Отец очень тобой гордился. «Моя Алена». Моя Алена то, моя Алена это... Когда у твоей бабушки случился сердечный приступ и ее не стало, – он тяжело вздохнул, – я решил отказаться от процедур Жатвы. Хотел отправиться на тот свет следом за ней. Твой отец не позволил. Убедил остаться, чтобы подстраховать твою мать. Мы с ним условились, что я останусь до тех пор, пока ты не вырастешь и не пройдешь процедуру официального оглашения твоего имени. Как только семья обретет своего законного палача, я уйду на покой и больше никого подкармливать не буду. Никого, даже свою дочь. Ты не успела вырасти, девочка моя. А я потерял дочь и одну из двух внучек. Когда мне сообщили, что в базе данных засветилась моя родственница, я сразу же понял, что нужно делать. Я заплатил. Архиереям, которые приехали меня допрашивать, экспертам-криминалистам, их начальникам, и начальникам их начальников. Когда есть деньги – многие вопросы решаются сами собой. Идею с опознанием какого-то тела и подменой образцов твоего ДНК на нее подал мне один из архиереев, которому я заплатил. Вместе с ним и его коллегами мы и состряпали это дело. Но ты же понимаешь, что когда секрет знает несколько человек – это уже не секрет? – Григорий откашлялся. – Платить вечно нельзя. Пришлось заплатить тем, кто не знал нашего с ними секрета.