– Можно войти? – загробным голосом спросил он.
– Входи, – я пропустила его в дом.
– Что это? – он подошел к стене и начал рассматривать дыру от моего кулака.
Как ни в чем не бывало! Как будто не бросил меня часа три назад!
– Дыра, – ответила я и пошла на кухню.
– А с потолком что?! – прокричал он из коридора.
– Трещина! – я подошла к столу и убрала тарелку с супом.
Все еще хотелось водки. Очень сильно. Но я решила допить свой кофе. Пока допивала, Одьен переместился на кухню.
– У меня вспыльчивый характер, – кажется, он чувствовал себя виноватым.
– Я заметила.
– И я вспылил.
– Теперь это так называется? – злость снова переполняла меня. – «Вспылил»? – я сильнее сжала пальцы, и кружка буквально взорвалась в моей руке, забрызгав нас обоих остатками кофе.
Одьен смотрел на мою руку. Я тоже не нее смотрела. Ни единого пареза. Только осколки битой керамики вокруг. И запах кофе.
– Не двигайся, я сейчас приберу, – он потянулся за рулоном бумажных полотенец.
– Сейчас тебе лучше уйти, – ответила я, достала из шкафчика савок со щеткой и начала убирать осколки.
Одьен все это время стоял, как вкопанный.
– Откуда в тебе силы взрывать кружки в руке и пробивать дыры в стенах? – спросил спокойным тоном.
– А мы, палачи, вообще на многое способны, – я прибрала за собой и вымыла руки.
– Палачи – самые слабые в первом измерении, – напомнил он.
– И кто тебе это сказал? – я попыталась улыбнуться. – Твои родители? Твой наставник? Возможно, твой покойный брат?
– Алексис, в чем дело? – кажется, Одьен терял свое мнимое терпение.
– Зачем ты пришел? – я повернулась к нему лицом и взглянула в упор.
– Мириться. Прости меня, я был неправ. Просто не ожидал, что ты…
– Окажусь дочерью убийц тысяч и миллионов? – я поджала губы. – Сюрприз!
– Мне нелегко это принять.
– А ты и не принял! Ты дверью хлопнул!
– Ты долго еще будешь на меня злиться?! – он вплотную подошел ко мне.
Глаза потемнели. Выглядел он виноватым, и от этого тоже становилось больно.
– Сейчас тебе лучше уйти, – повторила я.
– Что это значит? – он даже поморщился.
– Что я тебя не прощаю, – я держалась из последних сил, чтобы не расплакаться.
Если Aisori и Desima действительно были архангелами, то оставаться рядом с Одьеном опасно для нас обоих. Физические силы в первом измерении, которых доселе у меня не было, тому подтверждение. Паства истребляла архангелов. Наверное, поэтому я воспринимала истории про них, как сказки, ведь ни с одним из архангелов не была знакома. Что с архангелами делает служба маршалов? Что со мной и Одьеном сделает Алексей, если узнает о моих внезапно появившихся силах? Что сделает Одьен, если я расскажу ему все? А если вдобавок сообщу про красный билет? Какова вероятность, что он придет в ярость? Что посчитает этот вызов своим? Что расскажет обо всем Айени и другим членам своей семьи? И, в итоге, все Ригарды окажутся втянутыми в историю, в которую лучше никому не попадать. Возможно, и хотел Одьен с моей помощью поймать за руку Призрака городка Р., но вряд ли ожидал, что вляпается в такие неприятности. Пока мы не связаны с Одьеном никакими обязательствами, у него и его семьи есть шанс выйти сухими из этой мутной воды. И чем дальше от меня он будет держаться сейчас, тем лучше для него и его родственников. «Не навреди». Кто бы мог подумать, что эти слова я буду повторять себе под нос, прогоняя мужчину, которого люблю?
– Алексис, что происходит? – он хотел взять меня за руку, но я не позволила.
– Сколько раз тебе нужно повторить, чтобы ты ушел отсюда?! – прорычала я.
– Я никуда не уйду, пока мы не поговорим.
Вот упрямый баран! Хранитель. Они все упрямые. Волевые. Непробиваемые, пока не свалишь их с ног парой ударов. Они всегда прут напролом, решительно и без сомнений. И это их недостаток, который Паства всегда использовала в своих целях. Наверное, пора вспомнить, что я не послушница, и сделать то, чему наставник научил меня.
– Мы не будем больше разговаривать, Одьен, – я продолжала глядеть на него в упор. – Сейчас я переоденусь, сяду в машину, заеду на работу, заберу свои вещи и на этом все.
– Алена, – пораженный, прошептал он.
– Не смей называть меня этим именем, – прошипела я, скаля зубы. – Ты понятия не имеешь, через что я прошла, чтобы выжить. И не надо делать вид, что ты прощаешь меня за грехи моей семьи. Я в твоем прощении не нуждаюсь. Хотел уйти, когда понял, с кем на самом деле дело имеешь? Так следуй первоначальному курсу и уходи. Мне бегающий туда-сюда хранитель не нужен. А уж тем более тот, чья семья, возомнившая себя элитой, так сильно печется о том, чтобы я, наконец, свалила из твоей жизни. Иди к ним! – я указала рукой на дверь. – Пусть мама тебе вкусный ужин приготовит, а сестры тебя пожалеют.