Он на мгновение задумался.
– Родители сгорели в доме… Давно это было?
– Там все написано, – я кивнула на его голопроектор.
– Год вы жили в приюте, а потом получили частный грант на обучение в высшей ступени профориентации. Спонсор не указан, и это странно. Вы закончили ординатуру в крупном медицинском центре и поехали по стране, нести свои знания и умения в маленькие городки, вроде нашего. Правда, больше двух лет ни в одном не проработали. Мне кажется, Алексис, или у вас есть проблемы, о которых в личном деле не написано?
– Что вы имеете в виду?
– У вас дефицит массы тела. Есть синяки под глазами, которые вы достаточно неумело замазали. Значит, краситься вы не привыкли, иначе, справились бы не только с синевой под запавшими красными глазами, но и с цветом лица, который кажется таким же зеленым, как и униформа на вас.
Я почувствовала дурноту. Впервые в жизни такую правду мне выговаривали в лицо. Да еще кто? Человек, которого я совершенно не знаю! Он вообще в курсе, что я все-таки женщина? Что, черт побери, он позволяет себе?
– Маникюр – это тоже не про вас, – продолжал доктор Ригард. – Хорошо еще, что ногти стрижете. Об остальном я вообще молчу.
Я поджала губы, чтобы не высказаться «по матери», как хорошо умела делать.
– Знаете, если бы вы покрасили свои темно-синие волосы, вполне сошли бы за послушницу. Но на волосы райотов красители не действуют, и в этом проблема.
– К чему вы ведете? – злобно процедила я.
– А вы не догадываетесь?
– Нет.
– Вы слишком похожи на райота.
– Я не райот.
– А если бы вы были райотом, к чему это скрывать?
– Если бы была райотом и скрывала, вопрос имел бы смысл.
Доктор Ригард прищурился и наклонился вперед:
– Мне не нужен специалист, который пребывает в депрессии и даже не может толком объяснить причин своего появления здесь. Мне не нужен врач, который не соблюдает субординацию и полагает, что он лучше, опытней и умнее своих коллег. Потому что все выше перечисленное порождает проблемы, доктор Ней. А у меня и без вас проблем хватает.
Я воровато покосилась в сторону двери.
– Я вас поняла. Извините, что отняла время.
– Сидеть! – рев Ригарда наверняка был слышен даже в ординаторской.
Я приросла к стулу и, кажется, стала с ним одним целым.
– Никто из трудящихся здесь не ищет легких путей, – он сбавил тон до «громкого». – Мы все вкалываем ежедневно, ежечасно, ежеминутно. Многие из нас пережили трагедии в жизни и прошли через депрессию. И это отражалось на наших пациентах, что бы там кто ни говорил. Если вы пришли сюда вкалывать, мы с радостью примем вас с вашими проблемами и поможем жить и работать дальше. Вы пришли сюда вкалывать, доктор Ней? – спросил он.
– Да, – кивнула я.
– Итак… – Одьен прочистил горло и продолжил, – в течение недели в операционной вы будете только ассистировать. У нас смешанные бригады, но я полагаю, что вы привыкли так работать. Если все пройдет гладко, я поставлю вас оператором. Такой подход вас устраивает?
– Да, вполне.
– Еще один нюанс. Вы уже поняли, что у нас – мужская раздевался. Если хотите, можете переодеваться в отдельном крыле вместе с медсестрами или в отделении гинекологии. Я могу договориться на этот счет.
– Нет, спасибо. Меня вполне устроит общая раздевалка.
– Если вы не смущаетесь, – продолжал давить Одьен, – это может стать проблемой для остальных наших сотрудников.
– Если кто-нибудь из них будет против, я отправлюсь в гинекологию.
– Я против! – возмущенно заявил доктор Ригард.
– Почему? – искренне удивилась я.
– Что значит «почему»?
– Почему вы против?
– А я должен вам что-то объяснять? – он прищурился.
– Знаете, сколько я вкалывала, чтобы стать хирургом? – обреченно произнесла я. – Сколько пахала, чтобы получить специализацию травматолога? Я не замужем, у меня нет семьи, нет друзей. Работа заменила их всех. И если уж так получилось, что ежедневно мне придется ходить в другое отделение, чтобы переодеться в этот зеленый костюм, – я потерла ткань рубашки между пальцев, – который сливается с цветом моего лица, – я подняла глаза на Одьена, – могу я хотя бы знать причину, по которой вы не хотите, чтобы я переодевалась в одной общей раздевалке с вами, в которой можно поставить простую перегородку, позаимствовав ее на любом из этажей этой клиники?
– Вон из моего кабинета! – прошипел он.
Я встала, опустила голову и покинула его кабинет.
***
Вернулась в ординаторскую. К счастью, там никого не было. Присела за стол, спрятала лицо в ладонях и застонала. Дверь отворилась, и в нее вошла медсестра-брюнетка.