– К Питеру вы относились так же? – спросила я.
– Я не знал, что Питер палач, – ответил Поук.
– А если бы знали? Тоже посчитали бы, что он был бы не против кого-нибудь убить?
Поук замолчал. Кажется, переваривал мои слова.
– Два послушника покупают оружие в магазине, – продолжала я. – Один прячет пистолет дома для самозащиты, другой берет его с собой и расстреливает прохожих на улице. Какая между ними разница, если оба умеют стрелять?
– Это другое, – Поук отвернулся. – Палач испытывает физическое удовольствие, забирая Поток.
– А послушник испытывает оргазм, когда из него вытягивают Поток.
Одьен и Поук обернулись ко мне.
– Что, не знали? – хмыкнула я. – А как, по-вашему мнению, послушники становились рабами райотов?
– Скользкая тема, – скривился Поук.
– О которой никогда не принято было говорить, – добавила я. – Если палач – значит любит убивать. Если райот – значит любит вытягивать Поток. Согласно этой логике послушники должны любить умирать.
– Предлагаю на этом остановиться, – предупредил меня Одьен. – Поук, тебе удалось рассмотреть на видео номер этой машины?
– Да.
– И?
– У меня есть имя и адрес владельца. Его зовут Азали Горн. Послушник. Живет в С. Переехал туда десять лет назад. У него семья: жена и двое детей. Работает в местном филиале бюро охраны окружающей среды, – Поук достал из кармана его фотографию, сделанную возле какого-то дома. – Белый мужчина, рост метр восемьдесят пять – девяносто.
Одьен взял фотографию в руку.
– Ты за ним следишь?
– Конечно, я за ним слежу! Пока два дня только. Прикрепил датчик к днищу его машины. За пределы С. он не высовывается пока. Ездит на работу, в магазин вчера заезжал. Сейчас, между прочим, я должен стеречь его у дома, а не с вами разговаривать!
– Можем с ним поговорить, – предложила я и взглянула на Одьена.
– И что ты ему скажешь, дорогая миз-з-з?! – воскликнул Поук. – Привет! Не вы ли тот палач, который работает на черный рынок Жатвы?
– Он прав, – согласился Одьен. – Пусть Поук пока просто за ним понаблюдает. Если что найдешь – сразу набирай меня или Айени. Пойдем, Алексис, – Одьен открыл дверь машины.
Я попрощалась и вышла следом за Одьеном. Поук уехал первым. Одьен остановился у моей машины и посмотрел ему вслед. Я же смотрела в сторону леса, куда уходила гравийка.
– Что беременная невеста Айени здесь делала? – я озвучила вопрос, который сразу пришел мне в голову.
– Этого никто не знает, – Одьен взглянул на меня.
– Даже сам Айени?
– Питер сказал «сом-м-м». И свое расследование он начал с дела гибели невесты Айени. Возможно, Питер знал больше, чем рассказал Поуку?
По телу пробежала дрожь. Кажется, айсберг начал переворачиваться.
– Поехали, – Одьен сел в мою машину.
Я себя долго ждать не заставила.
– Давай проедем старой дорогой? – предложил Одьен.
– Давай, – согласилась я.
По гравийке мы пересекли небольшой лес и выехали на двухполоску. Поук был прав: машин там не было. Дорожное покрытие местами было разбито настолько, что нас подбрасывало на сидениях.
– Подвеска долго не выдержит, – пожаловалась я.
– Куплю тебе новую.
– Подвеску?
– Машину.
Я рассмеялась. Что ни говори, а юмор Одьена мне импонировал.
– Вот он! – я указала рукой на новый съезд с дороги, который огибал лесополосу. – Это же тот съезд!
– Темнеет. Туда мы сегодня точно не поедем.
Я поджала губы. Азарт забурлил в крови. Хотелось все увидеть собственными глазами. Проехать и пройти маршрутом убийцы. Восстановить картину преступления в деталях, чтобы вникнуть в логику этого палача.
– Как скажешь, – я хлопнула себя по коленям. – Да и Айени обещал сегодня ко мне заявиться. А я еще не дома.
– Он не приедет, – Одьен резко повернул налево, огибая яму.
– Ты поменял график смен, и теперь снова твой черед меня стеречь?
– Заедем ко мне. Поужинаем. Я приму душ и переоденусь. Потом поедем к тебе.
– А как же мое мнение? Может, я не хочу к тебе ехать? И не хочу, чтобы ты ночевал у меня!
– Ты не спрашиваешь моего мнения, а я не спрашиваю твоего, – ответил Одьен. – Все по-честному.
Мне не хотелось признаваться самой себе, что его наглость и самоуверенность импонируют мне так же, как и его юмор. Конечно, я могла стать в позу и попытаться поругаться с ним, отстаивая свои права на принятие решений. Пожалуй, в другой раз я так и сделаю. Но не сегодня. Сегодня я хочу побыть женщиной, о которой заботятся. Я расслабилась, и на миг представила, что это какая-то другая моя жизнь, в которой мы с Одьеном возвращаемся с работы домой, чтобы принять душ, поужинать и завалиться на диван перед телевизором. Я покосилась на Одьена. Он очень гармонично вписался в выдуманную картину.