Незнакомец повернулся, шагнул к ней, и Беатрис увидела, что кто-то из гостей повернул голову и смотрит в сторону балкона. Она отчаянно замахала на него руками, с таким-то ростом его могли заметить из гостиной. Заметят его — и её обнаружат. Абсолютно не заботясь о собственной репутации, она взобралась на перила. С трудом справляясь со своим платьем, перевалилась через них и практически плюхнулась к его ногам, отползла в сторону и краем глаза заметила что-то светлое вдалеке, в кустах.
Белое пятно оказалось достаточно большим и по очертаниям больше напоминало человеческую фигуру. Беатрис замерла, сидя прямо на земле. Платье было безвозвратно испорчено, но оно сейчас волновало её в последнюю очередь. Кажется, она даже знала, кто там лежит. Ольга, племянница её будущего мужа. По крайней мере, одета она была именно так: розовые шелка из Парижа и лиловые кружевные оборки на лифе трудно было приписать кому-то другому.
Беатрис подняла голову и посмотрела на него снизу вверх, сейчас она уже могла разглядеть его. Высокий, светловолосый, с зелеными глазами. Он был красив, более чем, но в его чертах Беатрис неожиданно для себя отметила нечто хищное и жестокое. Она уже открыла рот, чтобы закричать, но под его взглядом передумала, сама не понимая, почему. Пару раз моргнула, избавляясь от странного ощущения, а потом просто спросила:
— Зачем вы убили её?
— Затем, чтобы она не убила кого-нибудь еще, — ответил незнакомец по-французски. Он смотрел на неё так, будто знал, кто она такая, знал о ней все и даже больше.
— Ольга? Да вы умалишенный! — Беатрис попыталась подняться, запуталась в платье, но со второй попытки у неё это все-таки получилось. Ей на мгновение пришла в голову странная мысль о том, что они стоят и мирно беседуют в родительском саду: она и этот непонятный человек, убийца, но сама мысль о том, чтобы позвать кого-то на помощь или закричать казалась ей глупой. Беатрис чувствовала себя так, будто знает его всю свою жизнь и доверяет ему. Инстинктивное, подсознательное чувство страха, заставило её попятиться, а разум твердил обратное, о том, что никакой опасности нет. Это было похоже на безумие. Как такое возможно? На всякий случай Беатрис прижалась к стене, как если бы та могла её защитить, и на этом успокоилась.
— Кого она могла убить? — задала следующий вопрос Беатрис.
— Например, вас, — он шагнул ближе, беззастенчиво разглядывая её. Почему-то под его взглядом Беатрис почувствовала себя неловко. Кровь прилила к лицу, да и в целом она почувствовало некое волнение. Доведись ей знать заранее во что выльется её желание отдохнуть от общества будущего супруга, ни за что бы не вышла на балкон!
— Если я сейчас развернусь и уйду, вы не станете меня останавливать? — поинтересовалась она, повысив голос.
Разум будто сдавался под натиском идущих изнутри ощущений, и она увидела промелькнувшее в его глазах удивление — мимолетное, едва уловимое. Он все равно не успеет ничего сделать. За балконной дверью матушка, папа, Катя, гости.
«Но Ольгу убить ему это не помешало».
— Вам хочется уйти? — ответил незнакомец вопросом на вопрос, и это было весьма странно. Или он действительно умалишенный, или говорит правду? Что в таком случае можно сказать про неё? Стоит поздним вечером в саду и разговаривает с убийцей, как ни в чем не бывало.
— Да! — с вызовом ответила Беатрис, чтобы проверить его. Мелькнула безумная мысль о том, что на самом деле она уходить не собирается.
Он шагнул к ней, оказываясь недопустимо близко, наклонился, заглядывая в глаза. Беатрис была высокой девушкой, особенно рядом с графом, который едва доставал ей до плеча. В сравнении с ним же она ощутила себя хрупкой и по-женски беззащитной.
— Так идите! — воскликнул он.
Беатрис бросило в жар: от ощущения его близости и от этого взгляда. Она не могла даже мысленно обозначить эти переживания, не говоря уж о том, что с ней творилось на самом деле.
— И уйду! — заявила она, вопреки всякой логике поворачиваясь к нему спиной и направляясь к балкону. Поняла, что отсюда на перила в таком платье забраться не получится, с гордым видом развернулась и направилась в обход. Он не пошевелился и не предпринял ни малейшей попытки остановить её, не преследовал. Беатрис завернула за угол, втайне надеясь, что незнакомец ее окликнет или помешает уйти. Она хотела этого настолько же сильно, насколько страшилась. Но ничего такого не произошло. Беатрис остановилась, положила руки на стену и глубоко вздохнула, чтобы немного унять отчаянно бьющееся сердце, выждала какое-то время, шагнула вперед.