— Как же, как же, ангелочек, не можешь понять, почему этот запыхавшийся седеющий «дядька» столько времени гонялся за тобой по лучшему в мире метро? Не переигрывай, парень… Чёрт, кого же он напоминает? ― коварная память тут же подсунула спрятанное глубоко внутри воспоминание о самом страшном дне в той, далёкой жизни. Когда я, спотыкаясь и крича, бежал к двум фигурам у невысокой скалы, где совсем юный парнишка-караульный, стоя на коленях и плача, звал маму, а сзади, держа его за подбородок, застыла сама смерть с клинком у горла…
Поезд въехал в тоннель, и приветливо светящиеся лампы в вагоне внезапно погасли. Раздавшийся визг тормозов и сильнейший толчок, от которого пассажиры с криками свалились на пол, потряс не только меня…
Паника, которую до этой минуты кое-как удавалось сдерживать, радостно высунулась из клетки в голове, и безумной обезьяной вскочив на грудь, начала душить, заставляя неровно дрожать и дёргаться уже уставшее сердце… Я задыхался, ловя губами, казалось, последние капли воздуха, когда что-то тяжело прокатилось совсем рядом с головой, глухо ударив, видимо, в стену вагона.
Рядом истошно закричала женщина, кто-то со всей дури наступил мне на руку, и, как ни странно, это помогло восстановить дыхание. «Вернувшийся» в мир свет и голос в динамике, извинявшийся за «вынужденное экстренное торможение состава», привели пассажиров в чувство: упавшие люди начали потихоньку подниматься, потирая ушибленные конечности и спины, дружно ругая машиниста и метро в целом за бесчеловечное обращение с гражданами. Проще говоря, матерились, кто как мог…
«Киллер-неудачник» сидел у противоположной от входа двери, тяжело дыша и с грустью понимая, что упустил хорошую возможность «выполнить работу»: одно умелое движение рук в темноте, хруст шеи и… вот она, жертва несчастного случая. Ведь парень стоял в шаге от меня, а я так облажался… Поискал его глазами ― белобрысый «студент», проявляя чудеса благородства, протягивал руку помощи всем, кто в этом нуждался.
Поговорив с полной женщиной в цветастом платье, указывавшей куда-то в конец вагона, «спасатель-доброволец» поплёлся в указанном направлении, и, посмотрев туда, я увидел валявшийся вверх колёсиками большой чемодан с ручкой.
— Так вот что чуть не размозжило голову… ― пока я радовался, что не столкнулся с этой махиной, «колобок» успел поравняться со мной и, присев на корточки, участливо спросил:
— Вы в порядке?
Я не успел открыть рот, чтобы ответить, как что-то острое глубоко нырнуло под ребро, и странно потеплевшая рубашка начала быстро окрашиваться красным.
Его холодные льдинки-глаза равнодушно скользнули по стене, а губы шепнули у самого уха:
— Ты куда полез, старый придурок? Оставь «это» молодым…
Нажав на кнопку, он обманчиво-неторопливо открыл дверь и, спрыгнув вниз, потерялся в темноте тоннеля. А я, не понимая, о чём кричит, всплескивая сухенькими руками, подбежавшая старушка, думал:
— Так вот что не так, «колобок» ― ты похож не на отчаянно звавшего маму парнишку, которого я так и не успел спасти, а на ту дрянь с автоматом на плече, что держала страшный нож у его горла…