Вера перевернула страницу. Следующий заголовок был даже страшнее предыдущего: “Массовый каннибализм в брошенных колониях выживших”. На сопутствующем фото несколько человек, склонились над трупом маленького щуплого человека или, возможно, подростка. Они по-звериному рвали зубами сочащееся кровью мясо, перемазали лица и ладони. Алые струйки текли по подбородкам, спускались по рукам к локтям, капали на острые колени, пропитывали одежду, прикрывавшую тощие тела. Один из каннибалов смотрел прямо в камеру тёмными, голодными глазами, сжимая в руках кусок человеческого мяса.
У Веры мурашки поползли по спине от этого взгляда. В нем под печатью сумасшествия скользила безнадежность, отвращение и… радость.
Вдалеке послышалось приближающееся шарканье. Вера, неожиданно для самой себя, зачем-то схватила папку и запихнула её под одежду. Быстро расправила складки рабочей ветровки, подтянула пояс и бесшумно отскочила от стола к выходу.
Вскоре мужчина добрался до выхода, где насколько возможно небрежно, опершись на стену, замерла девушка. В руках у сотрудника архива была очередная папка. Эта хранила в себе всю Верину жизнь. В ней было зафиксировано, что она ела с рождения и до сегодняшнего дня, что покупала и как часто, как училась, какую получила профессию и работу по распределению, какой размер порции она получает сейчас и почему, где живет, какой у девушки размер ноги и одежды, в какое время она посещает ванную комнату и сколько воды тратит, кем работает, усердно ли посещает службу и почему пропустила те или иные дни. Вся жизнь в одной серой папке с молчаливым номером 55978 .
Мужчина подошел к Вере вплотную, открыл папку и посмотрел на последнее прикрепленное фото, затем на девушку, еще раз на фото - развернулся и прошаркал ко второму компьютеру. Мигнула зеленая лампочка, пискнул системный блок, моргнул и загорелся монитор.
Не поворачивая головы, сотрудник архива попрощался:
- Завтра график как обычно. Всё будет готово через пару часов. Сейчас можете домой идти. Всего хорошего!
И лихо застучал по клавишам, заново вбивая информацию в систему.
Вера выпорхнула из архива и быстрым шагом пересекла зал. Библиотекарь закатил глаза, посмотрев ей вслед и, качая головой, поплелся закрывать здоровенную дверь.
- Гера, ты когда на перекур? - услышала Вера, выныривая за дверь.
Девушка покрепче сжала украденную папку и побежала домой.
Пятнадцать
“Смертоносные бактерии и массовый каннибализм…” - вертелось в голове у Веры целую неделю, но находку она все же не открывала.
Во-первых, пришло осознание, что она сделала ужасную глупость из-за какой-то ерунды. А вместе с ним обуял страх наказания. Она ругала себя на чем свет стоит!
Трясясь как осиновый лист, девушка тщательно спрятала добычу. Это немного успокоило воровку, словно бы исправляло содеянное. Ей будто казалось, что если главной улики нет перед глазами, то ничего и не случалось. Или - если её не прочесть, то и вины никакой нет.
И потом, читать она не любила...
Но всё же, нездоровое любопытство, ощущение чего-то секретного, недосягаемого не позволяли ей просто выбросить папку или оставить её без внимания.
Но за неделю за ней никто так и не явился.
“Может быть, папку просто сочли потерянной?”.
У Веры, например, то и дело пуговицы “терялись”.
“Может она никому и не была нужна?”.
В один из дней, девушка, наконец, решилась. Вернувшись с работы, она переоделась в самую неприметную одежду: черные джинсы, черный бадлон, свободная ветровка цвета хаки. Оглядела в зеркале свое бледное лицо, с двумя нервными красными пятнами вместо здорового румянца на щеках, заострившимся от волнения носом, блестящими влажными глазами… Затем спрятала папку под куртку и отправилась на набережную, подальше от любопытных глаз.
В поисках уединенного местечка Вера добрела до рыбацкого пирса, затем по берегу дошла почти до самых ветряков, натыканных по всему побережью, вдоль сельскохозяйственной части острова. Сюда мало кто забредал из-за раздражающей вибрации этих белых махин. Поговаривали в этой части острова гуляют невидимки.
Девушка выбрала небольшой лысый пригорок и села прямо на песок, спиной к сетке забора, за которым тянулось стеклянное здание фермы. В нем отражалось коралловое солнце, давая дополнительный свет для чтения. В алых закатных лучах бумага казалась красноватой.