К слову, последнее время Гарник и вправду много времени проводил в зале. Изначально, посещать тренажерку ему настоятельно порекомендовало заботливое братство. Потому что, едва появившись на Большой Земле, молодой человек начал стремительно набирать вес и было с чего: под куполом еда свободно доступна. Можно было есть чего душе захочется, когда захочется и в любом количестве. Множество разных кафе, ресторанов, бистро, пабов предлагали блюда даже на самый притязательный вкус в лучших традициях мировой кулинарии. Ешь, хоть заешься!
После вечно-строго режима детского острова Гарник не мог поверить своему счастью и упоенно объедался, что ни день. Сам того не сознавая, от выбирал однако наиболее темные кафе, словно прятался от глаз, и ел много, самозабвенно, кушал поздно перед сном, когда большинству людей не придет это и в голову, украдкой прятал снеки в портфель и перекусывал во время лекций. Всё это не замедлило сказаться на весе. Молодой человек заметно округлился, оплыл. Потому братство и посоветовало Гарнику заняться спортом (оно никогда никого не заставляло - лишь выражало пожелания, заботясь и радея о своих членах. Но мог ли кто отказать?).
Так парень оказался в зале и, на удивление, ему понравилось посещать тренажерку. В фитнес-центре ему лучше думалось и, что важнее, он оставлял внутри скапливавшееся напряжение, которое чувствовал каждый житель города, запертого словно муха под стеклом банки. Обливаясь потом после тренировки, он ощущал себя обнуленным, расслабленным. Так одна страсть незаметно сменила другую.
А меж тем слова Аскольда словно молнией ударили.
- Ты совсем что ли ополоумел?! Сам ты гей!
- Дак я же ничего против не имею, - смеясь, поднял руки друг, - Пожалуйста! Просто…
- Я не гей! - заревел Гарник, лицо его побагровело, вены на шее вздулись.
Люди вокруг начали беспокойно оборачиваться на ребят.
- Ясно-ясно, я понял! - окончательно сдался Аскольд, а затем прищурился, притворно-испуганно вжимая голову в плечи:
- Тогда может на свидание сходишь?..
В этот момент мимо них прошел полицейский патруль. Несколько стражей закона вели закованного в наручники преступника, очевидно, к порту. На лбу у того багровело недавно проставленное клеймо. Этого малого показывали по новостям, Гарник смотрел суд. Его обвиняли в жестоком убийстве, попытках пробраться за стены купола, в разжигании смуты. Преступник полностью признал вину, а в заключение (прямо перед тем, как его лишили языка) сказал только:
- Наконец-то я выберусь из этой консервной банки! - в ту секунду Гарник невольно позавидовал.
Прохожие расступались, давая дорогу процессии, одобрительно кивали преисполненным важности полицейским. Парень же нахмурился, легкий озноб пробежал по его телу, безотчетный страх перед силой, перед опасным противником.
- Ну и вот, - вывел его из раздумий Аскольд. - Завтра в шесть я за тобой зайду, будь готов!
И прежде чем Гарник успел сообразить что-либо, вернуться в разговор, друг испарился в неизвестном направлении со стремительностью пули.
- Еж твою налево! - беспомощно всплеснул руками молодой человек, но было уже поздно - Аскольда и след простыл.
* * *
В спа, можно было вдоволь пополоскаться под душем. Вера нежилась под ласковыми струями, с удовольствием примечая произошедшие в себе изменения: проступивший маленький бугорок от пупка и ниже, заметно подросшую грудь, немного округлившиеся на расширенном пайке формы. Были и приятные стороны у беременности! Сослуживицы отметили, что девушка стала двигаться женственно-плавно и как будто осторожнее, а сама Вера ощущала какую-то отстраненность от всего происходящего вокруг. Её больше не интересовали, как прежде, интриги и сплетни, сериалы и шутки, но зато мир вокруг словно стал ярче. И сейчас, девушка с необычной для нее осознанностью, заметила, как нежно льется вода, как приятно массирует ноги специальный коврик - такие мелочи, которые никогда не имели значения. Она привыкла видеть только полную картину, и ту сквозь пыльное стекло фантазий, воспоминаний и суетливых мыслей. Витать в облаках всегда представлялось приятнее.
И только сейчас картинка как бы распалась на отдельные составляющие. Чтобы прочувствовать каждую из них, приходилось отключиться от мельтешения в мыслях пустых забот и прислушиваться каждой клеточкой. И это новое, совершенно удивительное состояние подарило эйфорию, восторг, полет, какой она не испытывала никогда в жизни. Вера погладила бугорок живота и по венам и капиллярам растеклось нежное тепло.