- Господь открыл Ахиилу путь к божьему благоволению на земле, - помпезно вещала диктор.
Следующий эпизод - избитый, приевшийся со школы: отец приносит новорожденного мальчика на край пропасти, где передает замотанным в длинные тоги старцам. Они долго, внимательно рассматривают его. Затем выносят решение - мальчик слабый и некрасивый. Сказав это, они безжалостно бросают его в пропасть.
- Далеко не первые, но наиболее точные и полно сохранившиеся свидетельства устранения хилых и больных членов общества восходят корнями к Древней Спарте (VIII—IV вв. до н. э.).
Следующий сюжет вызывает легкий холодок в груди. Молодая мать в окровавленных юбках, передает младенца в руки жрецу: смуглому индейцу в набедренной повязке. Голову его покрывают перья, лицо - толстым слоем грим. Высоко подняв ребенка над головой, жрец относит его к медной статуе божества, кладет в протянутые металлические ладони. Под ними ярко полыхает костер. Требуется несколько мучительных минут, отснятых в реальном времени, чтобы податливый металл разогрелся и руки разомкнулись, роняя ребенка прямо в пасть голодному равнодушному пламени. Всё племя счастливо орет - их жертва принята - и начинает двигаться по кругу, танцуя, и громко поет.
- А так в древности приносили жертву языческому идолу Кроносу. Тогда, к сожалению, люди еще не узнали истинного Бога.
Но самое большое впечатление на Веру произвела женщина, в прозрачных шароварах и ярком лифе. Она ритмично, но плавно двигалась в такт звякающим бубнам перед важным, дорогим, ковыряющим в зубах, гостем, крепко сжимая за волосы отрезанную голову своего сына. Сложно сказать, что именно испытала девушка, наблюдая, как она сексуально двигает бедрами, позвякивая металлическими, пришитыми к платью, монетками. Всё внутри перемешалось: женщина вызывала и понятный восторг, и необоснованное отвращение, такой силы, что Веру начало мутить.
- Это вид жертвоприношения, имевший место вплоть до 1980-х годов, подразумевал убиение отпрыска в знак уважения к дорогим и могущественным гостям. Это лишь малая часть человеческой истории, отражающая истинность и логичность наших взглядов. Капля в море благоговейного божественного знания.
На этом месте фильм подошел к концу.
“Слава Богу!” - выдохнула Вера.
Все зааплодировали. Куратор, успевший передохнуть, оживился после просмотра и взял слово:
- Итак, тема на сегодня была: рай или детский остров. Кто-нибудь созрел высказаться?
Никто глубоко не задумывался, поэтому первый ответ прозвучал мгновенно:
- Однозначно рай, - выпалила сидящая слева от Вадима Избранная.
Тут же в разговор вступили сразу несколько девушек и куратор принялся их урезонивать:
- Дамы-дамы! Милые, красивые, Избранные! Прошу вас высказываться по очереди, мы же все уважаем друг друга, не так ли?
После этих слов все притихли и, словно бы вспомнив о своей элитности, вздернули подбородки, приготовившись слушать. Разговор пошел живо, но без гомона.
- Я как вспомню свою жизнь на острове, - эмоционально рассказывала о наболевшем дамочка за тридцать. Щеки у не были покрыты точками шрамов, как от оспы. Она часто касалась их, а в разговоре, клала голову на руки, закрывая ладонями лицо почти полностью. - Как жаль, что в свое время меня не определили в жертву! Сейчас бы я на райских лугах попивала вино. А так, после всех-то мучений, еще могу и в ад угодить!
- Это точно! - развязно подтвердила Сима, беременная уже в четвертый раз.
Об этой тетке по отделению ходили легенды: как она клялась и божилась, каждый раз, что больше - никогда! Но едва покинув блок Сима, возвращалась с новой “случайной” беременностью. Почти все время она пребывала в депрессивно-подавленном настроении, не гнушаясь при этом рассказывать о своих страданиях всем, кто подвернется. Поэтому Вере казалось, что рожает она только ради этих девяти месяцев внимания.
- Я тоже предпочла бы быть с Богом, - добавила Сима, - но кто меня спрашивал тогда? Лучше, чем здесь коптиться, всяко… Да и ад - всё верно сказано!
- Но у вас-то все шансы туда не попасть, - заговорщицки улыбаясь, обратился к собравшимся Вадим. - В конце концов не зря же вы здесь!
- Да уж точно! - тут же уязвленно вклинилась Сима. - У меня вот уже вчетверо больше шансов, вот только я очень много грешу! Чем же еще заниматься на этой бренной земле?!
Избранные прыснули со смеху и Вера воспользовалась паузой, чтобы задать давно мучивший её вопрос:
- Кстати, а что будет после церемонии? Мы же будем дальше грешить, зачем тогда это всё?
Вновь повисло неловкое молчание. Девушки уставились на Веру, как на инопланетянку и даже Вадим слегка смутился. Первой снова отреагировала Сима: