- Так не греши, в чем вопрос-то?
- Так ты же сама… - начала было девушка, но её тут же перебили.
Больше Вера не вмешивалась в общую беседу, боясь взболтнуть еще что-то лишнее. По завершении встречи Вадим заботливо подытожил:
- Дамы, не забывайте про крем от растяжек! Вы же хотите остаться аппетитными секси?
Девушки засмеялись и поспешили к выходу. Вера замешкалась и отстала. В целом, она сделала это специально - не хотелось быть в общем потоке. Она боялась, что кто-нибудь прицепится с болтовней по дороге домой, отвлекая от мыслей. А они недобро набухали в голове.
Пропустив однокашниц вперед, девушка не спеша вышла в коридор и заметила, как Настя торопливо рассказывает о чем-то отцу Аполлинарию. Тот, слушая её, бросил озадаченный взгляд на так не вовремя появившуюся Веру и поспешил распрощаться с собеседницей. И тотчас же направился прямо к девушке, разбивая все планы отправиться домой.
- Верочка! - ласково начал он. - Не пройдешь побеседовать со мной в часовню?
Избранная покорно проследовала подле пастора куда сказано.
Молельня в Благословенном отделении была непривычно маленькой на вид. Она сильно уступала большим церковным помещениям в блоках, потому что предназначалась для индивидуальных молитв, а не для служб (которые проводились в комнате собраний). Но при этом она была невероятно пышной, светлой и богатой, хотя и блоки не могли не похвастаться убранством своих часовен.
Отец Аполлинарий усадил девушку на одну из скамей, уверенно взял за руку и начал беседу:
- Настенька сказала мне, что у тебя были вопросы на собрании? - его бархатистый голос наполнял часовенку мурлыканьем, действуя на Веру как вода на сухарь: размягчая, заставляя расслабиться. - Тебя интересует, что после жертвы не так ли?
- Да, у меня возник такой вопрос...
- Ох, Верочка, порой бывает так трудно следовать заветам божьим, смиряя гордыню, не так ли? Иногда так и хочется поправить Бога, указать ему на ошибки?
- Я вообще-то просто хотела узнать… - смутилась девушка.
- Понимаю-понимаю… Но подумай вот о чем, как можешь ты доказать Господу свою веру? Что ты можешь дать великому всезнающему, единственному? Ммм? Ничего! Ничего кроме себя, своей души, своего послушания, следования Его обетам. Господь сказал: “Ибо, как тело без духа мертво, так и вера без дел мертва”.
- То есть, чтобы показать Господу веру, я должна рожать? А сколько раз?
- Не совсем верно, хотя в целом да. Тут важно не рожать, а показать свою преданность, свою готовность следовать его заветам, его воле. Ты можешь родить лишь одного, а можешь не рожать вообще - на всё воля Божья! Все происходит только с его позволения!
- То есть Сима по божьей воле четвертого рожает?
- Конечно, Симе еще большой путь до праведности нужно проделать. Поэтому она уже сейчас представляет своё тело Богу, чтобы он располагал им по своему высшему, недосягаемому для нашего понимания разумению. И это истинная вера! Настоящая праведность! Помнишь: “Итак умоляю вас, братия, милосердием Божиим, представьте тела ваши в жертву живую, святую, благоугодную Богу, для разумного служения вашего!” Ты понимаешь, о чем я?
- Конечно-конечно, святой отец, - закивала Вера, глядя на него по-детски распахнутыми глазами, подёрнутыми негой. - Я понимаю, на всё воля Божья! Пожелает Господь - буду беременеть хоть десять раз!
Отец Аполлинарий вздохнул и сказал:
- Ну хорошо. А теперь пойди -помолись, дабы уберег тебя от дурных мыслей Всевышний, от греха, от искушений. Он услышит! И, даст Бог, все сбудется. Но нужно соблюдать заветы по-чести. Ведь, “жертва нечестивых - мерзость пред Господом, а молитва праведных благоугодна Ему”.
Вера кивнула и отец Аполлинарий отошел к иконостасу, чтобы принести ей свечу. Девушка молитвенно сложила руки и заученно, привычно запричитала про себя:
“Господь, убереги меня от дурных дел! От зла, от лжи…”.
В этот момент дверь скрипнула и в молельню неслышно проскользнула “её” невидимка.
Святой отец повернул голову на звук и тут же отвернулся словно никого не заметил, будто просто половица скрипнула, видимо, повинуясь предписанию не замечать осужденную. А Вера испытала шок, сравнимый с ударом током.
“Что она здесь делает?!” - возмущенно подумала она.
В общине, численностью всего около двенадцати тысяч человек, случайные встречи, в целом, были не редкость. Сложнее было не видеться со знакомыми, чем наоборот. Поэтому все обо всех, всё и всегда знали, если не лично, то косвенно. Однако эта женщина обладала каким-то чудовищным талантом нарушать Верино уединение, её личное пространство. Девушку охватило ощущение, что та истоптала её тайный неприкосновенный уголок.