- Так, милая... Ну-ну... - гинеколог, до тошноты опрятный, добродушно похлопал Веру по торчащей вверх коленке, снисходительно улыбаясь.
Первое, что увидела девушка, взглянув на него - это аккуратно зачесанную, модно уложенную в центр на манер легкого ирокеза шевелюру, до того ухоженную, что прическа оттягивала на себя всё внимание. И только потом обратила внимание на длинный прямой нос, гладкие, по-детски мягкие даже на вид щеки, не тронутые щетиной несмотря на возраст - на вид ему было около тридцати. Когда он говорил, пухлые четко-очерченные губы, увлажнялись и открывали неровный ряд нижних зубов. Темные раскосые глаза блестели при ярком свете люминесцентных ламп.
Многие сочли бы его красивым. Но не Вера. Доктор Сами был невысокого роста, с мальчишескими плечами, однако глядя на него, девушка ощущала себя тщедушной, мелкой, незначительной. И это ощущение давило изнутри, пока врач рассуждал:
- Я бы сказал, шесть-семь недель... Очень хорошо, что ты не затянула с осмотром. Кхм... Надо бы еще УЗИ сделать и тогда сможем точно сказать, посчитать, какой срок.
Резиновая перчатка чавкнула, спрыгивая с тонкой кисти, возвестив о конце осмотра и полетела в мусорное ведро. Вера поежилась.
- Идем заполним твою карту. Вера-Вееерааа, - промурлыкал доктор Сами, вынимая из белого сверкающего хрустальной чистотой стеклянного шкафчика незаполненный формуляр. Девушка неловко слезла с кресла, задев по пути маленький стеклянный столик с различными врачебными приспособлениями в металлических ванночках. По кабинету разошелся резкий лязг. Вера сконфузилась и стала торопливо одеваться. И только ощутив кожей натяжение ткани, начала, наконец, приходить в себя.
Она заметила, какой непривычно небольшой для Благословенного отделения была комната осмотра. И все же помещение казалось просторным - благодаря отсутствию всего лишнего. Вплотную к стене прямо напротив двери, стоял небольшой аккуратный стол, кресло врача, стул; слева - шкафчик, ширма, да гинекологическое кресло. И только. Правда была еще пара небольших медицинских столиков с инструментами, мобильных, постоянно переезжающих с места на место, полка с картами, да в углу у окна притаился стерилизатор, но они комнату не обременяли.
- Какую музыку ты любишь? - неожиданно спросил врач и тут же поднял палец, призывая молчать.
- Не отвечай...
Он прищурил глаз, подумал и, внезапно рванувшись с места, быстро защелкал кнопкой на небольшой магнитоле. Среди многочисленных ровных стопок бумаг, словно по линейке расставленных стаканчиков с ручками и карандашами, она занимала самый краешек стола, теснилась и, очевидно, мешалась. Но, видимо, для доктора магнитола была тем элементом, от которого невозможно отказаться.
- Я уверен, тебе понравится вот эта, - хитро подытожил он.
Зазвучали первые ноты популярной хип-хоп песни и довольно высокий мужской голос принялся выплевывать слова:
Мысли. Ноты. Музыка души.
Сердце стонет, когда не рядом ты.
Яркой волной подступает любовь.
Губы повторяют нежность сладких слов.
Композиция и правда ей нравилась.
Импровизированной лунной походкой доктор двинулся вокруг стола к своему месту. На третьем шаге сбился и пошел иначе, гримасничая и пританцовывая, отставляя то одну, то другую ногу назад.
Вера следила за ним, приподняв бровь, но не двигалась и даже не улыбнулась, а только замерла выжидательно. А врачу ничего, казалось, и не требовалось. Он чётким движением запрыгнул в кресло, крутанулся на нем на триста шестьдесят градусов, и довольный собой, вперился в девушку холодными глазами целеустремленного человека. Они одни заставляли Избранную поверить, что перед ней настоящий врач и даже профессионал.
- Итак, Вера, сколько тебе лет?
- Двадцать.
- Слава Богу, - дежурно ответил он, и подавшись вперед, к столу, мгновенно переменился - стал серьезен. Кивнул, пометил ответ в карте:
- Это первая твоя беременность, не так ли?
- Да.
- Ну, конечно же! Этот вопрос такая формальность! Как будто тут все бы тебя не узнали, будь у тебя вторая!
Он красиво, гортанно рассмеялся и в кабинете словно сова заухала. Вера нахмурилась, ощущая какое-то напряжение. Она никак не могла ухватить истинное настроение врача, который постоянно менялся, словно перетекая из одного состояния в другое. От этого ей мерещилось, будто её “прощупывают”.