Гарник поднял на друга удивленный взгляд, вопросительно сдвинув брови.
- Ну как бы, знаешь... - Аскольд похрустел костяшками пальцев, подбирая к мысли слова, - это часть воспитательного процесса... Типа воспитание критического мышления. Что-то вроде практикума по освобождению от предвзятости. Как никак, ты лучший на курсе, значит скоро, наверняка, окажешься в Совете! Ктож если не ты! - хмыкнул он.
- И что?
- Как что?! Значит со дня на день тебе придется решать как жить нам всем. А здесь знаешь ли не до предрассудков! Чтобы система работала безупречно - ошибок быть не должно. И потом, наконец-то твои мысли перестанут витать в общине!
Гарник оделся и встал. Больше тянуть нет смысла. Пора узнать, чем окончился его проект.
Двадцать два
Подходила очередь второго УЗИ. Его Вера ждала уже с нетерпением. Ей стало любопытно, как выглядит малыш.
Доктор Сами заранее попросил Избранную принести на встречу дневник, а она и думать забыла, что нужно его заполнять. На помятых листах было всего три-четыре записи, сделанных с интервалом в несколько дней. И хотя всю неделю девушка беспричинно хандрила (ей все время хотелось спать, она регулярно плохо себя чувствовала и душой была в полном раздрае) пришлось все же поднапрячься - спешно восстановить в памяти события прошедших трех месяцев и выложить их не бумагу. О многом девушка умолчала и ограничилась общими сухими фразами о самочувствии и режиме дня: “Ощущала себя хорошо”, “Слегка мутило после обеда”, “Много гуляла по набережной”, “Сложный день на работе”, “Проспала, ушла неумытой”, “Устаю, много сплю”, “Шевеления”. Тем не менее, времени на заполнение листов ушла уйма, ведь писала она как курица лапой - очень медленно.
Поэтому о посещении пса (о котором девушка, естественно, тоже умолчала) не могло идти и речи, хоть Вера и скучала. Но она много о нем вспоминала, а, заодно, размышляла о своих столкновениях с невидимкой.
Очевидно, это была ее собака. И, видимо, женщина также посещала пса по вечерам, после работы. С одной стороны, эта мысль успокаивала девушку (она знала, что о шерстяном приятеле есть кому позаботиться), с другой - жгла раскаленным прутом ревности. Осознание того, что собака может быть привязана еще к кому-либо, что дарит свою бескорыстную ласку (особенно этой “чернушке”) разъедала Веру изнутри. Она словно глотнула сока чистотела. Но выбора не было, приходилось делиться.
“Хоть кто-то за ним присмотрит, пока я пишу эту муть!” - с силой царапала карандашом девушка.
К сроку она все же успела наваять несколько листов и в назначенный час сидела перед дверью кабинета исследований, нетерпеливо дрыгая ногой. А скрученными в трубочку смятыми, заляпанными, криво-заполненными бумажками барабанила по подлокотнику.
Доктор Сами, как всегда свежий и напомаженный, бордо прошагал из другого конца коридора.
- Входи, - широко и как-то натянуто улыбнулся он, открывая заветную дверь.
Вера вскочила и ринулась за ним.
- Я слышал, у тебя были каверзные вопросы... - сказал он, открывая протянутый Верой дневник.
- Да, но мы с отцом Аполлинарием уже все обсудили и… решили.
Аккуратные брови врача недовольно сдвинусь и подннялись на лоб, когда он пробежал глазами её скудные записи.
- Краткость - сестра таланта, не так ли? - улыбнулся он, поднимая глаза. - Но, к сожалению, я ничего не могу вынести из твоих пометок. Может быть, ты постараешься вести их чуточку подробнее?
Он тряхнул своей ирокезо-зачесанной шевелюрой и едва заметно поджал уголок рта. Вера, обрадовалась, что отделалась так легко.
- Конечно… Я постараюсь, - спешно ответила.
Доктор упер локти в стол и, положив на ладони голову, задал серию “стандартных вопросов”:
- У тебя есть какие-нибудь жалобы?
- Нет.
- Что-то болит? Может быть пугает, смущает?
- Нет.
- Ты уже думала о родах?
- Конечно.
- Боишься?
- Нет… Нет, скорее… любопытно.
- Хм.. Ну чтож, ложись, - отстал он.
- Оголи, пожалуйста, живот.
Вера постелила принесенную с собой простынку и растянулась на кушетке. Как и в прошлый раз, доктор обмазал её проводящим гелем и начал водить аппаратом. Что-то понажимал, записал, хмыкнул, угукнул, затем протянул салфетку, встал и отошел к столу:
- Все можно одеваться, - скомандовал раскрывая карту.
Вера растерялась. Резко села и замерла в нерешительности. Потом тихо,с сомнением спросила:
- А что, сегодня не будете мне показывать… что там у меня…
Сами повернул голову и пронзительно уставился на девушку, сощурив глаза. Он словно пытался прочесть её мысли на расстоянии.