Хоть Эйл раньше не оказывался в такой ситуации, в которой его заложившиеся воззрения не имели силу и ничего не значили, он все же пытался найти произошедшему разумное объяснение даже у человека, который всадил в него стрелу рукой.
«Пока никто» - последнее, что услышал Эйл до того, как хрустнула его шея, когда Дрес ногой сломал ее.
Дрес вышел на дорогу и направился в сторону, куда незадолго до этого полетела ворона. Дождь все лился и заполнял все щели в уставшей от крови земле.
Через пару часов после произошедших в лесу событий, Дреса остановили у ворот. Дождь перестал идти, но все было пропитано холодом и влагой и изо рта вырывался иней. У врат стоял здоровый с большим животом мужик, отнюдь не расположенный распахнуть перед Дресом двери.
- Какие грехи привели тебя в этот мрак? - спросил мужчина, прищуривая глаза от света факела, которого держал в руке и наклоняя двухметровое копье к лицу Дреса.
Дрес, ничего не отвечая поднял голову и посмотрел на него.
- Я сообщу Вреху о вашем визите Господин. Я вас не признал. Ночи нынче чернея грехов, что вершат в нашем городе.
- Нет! Я сам направляюсь к нему. Отпирай дверь.
- Вы что там, спите? Открывай дверь! - заорал толстяк страже, которая находилась за вратами и раскачал ворота ударами своего огромного кулака.
Совсем скоро Дрес оказался в огромных чертогах, где в четырех углах возвышались колонны поддерживая потолок, который казался затягивает все, что отражается в нем. На стенах весел десяток факелов. Ближе к стене стоял кровавого цвета трон, сложенный человеческими черепами, на которых были короны и венцы. В середине сего зала стоял стол, на котором сидели жены и мужи.
Стол был заполнен всеми возможными яствами, но никто из сидящих за ним не выражал никакого восхищения и удовлетворения. В зале еще находились слуги, которые выражали своими безобразными от голода и служения лицами беспокойство и отчаяние, страх и отсутствие надежды. Казалось, что они вот-вот свирепо кинутся на стол, а затем и на сидящих за ним господ и съедят все, не моргнув глазом, но протяженный голод так обессилил их тела, что им не хватило бы сил даже заговорить.
- Оставьте нас! - как только вошел Дрес, донесся оглушающий голос с другого конца зала, где сидел Король Врех, с круглой, бритой детской физиономией для такого громадного телосложения, мужчина.
Все, кроме одного человека, который сидел рядом с Врехом, и стражи, которая насчитывалось порядком десяти охранников, покинули помещение.
- Племянник! – заговорил Король.
- Чем я хуже седого, не выходящего из своих спален, запертого в своей же голове своими страхами старика, который не видит больше ничего, кроме былых побед над жалкими правителями трусливых народов?! - сдержано, но так, что слышал каждый камень в стенах и с яростью в глазах спросил Дрес.
Как только Дрес закончил над его головой пронеслась ворона и приземлилась прямо на стол.
Дрес увидел в вороне что-то давно знакомое. Он вспомнил некую девушку, с которой давным-давно гулял по ночам в лесу Тойя. Но его удивило с чего эти воспоминания забрели в его голову, и он быстро переключился на действия странной вороны.
Ворона разинула клюв, из которого по столу покатился перстень, и, омерзительно, как только могла, закаркав села на плечо Нарса.
Нарс, который сидел рядом с Врехом, был высокий, худощавый старик. Душа его была настолько коварна и черна, что выглядел он довольно жутко. Лицо его уже давно застыло в недовольстве и не могло выражать других эмоций.
- Мой мальчик. Как ты смеешь после того, как я даровал тебе жизнь, более того - разрешил покинуть город... как смеешь ты говорить о бунте? - дрожа от ярости, вызванной словами Дреса прокричал Правитель Тойи.
Дреса никак не смутили слова и пыл Вреха.
- Устрой ему встречу с отцом, Господин! - вмешался, долго протягивая со скверным голосом и поглаживая крылья вороны, советник Вреха, Нарс.
Нарс был мудрым советником и знал, что когда-нибудь Дрес потребует трон Тойи, но Врех был уверен, что Дрес не сможет противопоставить ему ничего, ибо даже великие и многочисленные армии враждебных государств не осмеливались по своей инициативе разжигать войну с ним.