- Здравствуй,- голос низкий, но мягкий и спокойный. Странно, но угрозы я не чувствовала, хоть и не собиралась из-за этого расслабляться.
- Вечер добрый.
- Не боишься?
- Вас?
- Нет, упасть. Эти ограждения не кажутся такими крепкими, и боюсь, не предназначены для выдерживания человека.
- Упасть я не боюсь.
- А чего боишься?- Он буквально ловил меня на словах.
- Вы что-то хотели или просто поболтать подошли?- «Мне так и сидеть, сжимая нож, или вы уйдете и оставите меня в покое?»
- Это ты смотрела на меня. Поэтому и подошел.
- Простите, тут больше смотреть не на что было.
- Зачем тогда сидела, если смотреть не на что?- Он был все таким же расслабленным, а я внутри начинала злиться.
- Хочу и сижу,- буркнула недовольно. А потом я увидела, как его рука тянется к моей голове, и неосознанно дернулась назад.
- Эй, тише,- он показал ладони,- я просто хотел снять твой капюшон. Привык, знаешь ли, видеть лицо собеседника. Ты думала, я тебя ударю?
Он был искренне удивлен моей реакцией. Другая могла бы отодвинуться, или сказать, чтоб не трогали, но я дернулась еще до того, как мозг осознал эту реакцию. Это было довольно показательно. Неудивительно, что мужчина пришел к таким выводам. Но что ему ответить?
- Так ты снимешь капюшон?
- А если нет?
- Я решу, что у тебя на это есть веские причины. Иначе это обычное неуважение, и тогда обидно, ведь я его не заслужил.
Крыть было нечем. «Костюм» прав. Стеснялась ли я своих отметин? Не знаю. Да и плевать, пусть думает, что хочет. Я отпустила нож и вытянула руки из карманов, чтобы снять капюшон. Как только мою голову уже ничего не скрывало, мужчина посмотрел мне в лицо и присвистнул.
- Понятно, почему ты испугалась. Малышка, какой ублюдок тебя так отделал?
- Вас это не касается.
- Когда бьют женщину, это касается каждого мужчину.
- Так мужчины же и бьют!
- Знаю. Таких мужчин надо бы уе….кхм…ответить тем же.
- Не хочу говорить об этом.
- Это слишком важно, чтобы не говорить. Вот эта рана на лбу, ее зашить надо было, а теперь будет шрам. И я представляю, сколько было крови. А еще я знаю, какие последствия могли быть.
- Вы мне никто! Какая вам вообще разница?- Окрысилась я. Слишком личные, болезненные вещи он затрагивал.
- Да, ты мне никто, случайная знакомая. Но, веришь ли, мне больно видеть эти раны. Сколько тебе? Лет 20 с хвостиком? Твоя жизнь может быть разрушена из-за того, кто оставил эти отметины. Однажды он неосторожным движением может вообще забрать твою жизнь. Я не желаю тебе такого.
- Ну что ж, не у всех жизнь медом смазана!
- Согласен. И у меня не была. За все приходилось бороться.
Что мне ему ответить? Да и нужно ли? Что изменит мой ответ? Ничего. Поэтому я просто молча отвернулась.
- Как тебя хоть зовут?- Так и не дождавшись ответа, спросил мужчина.
- Кэт.
- Очень приятно, Кэт. Я – Майкл. Ты где-нибудь учишься?
- Нет.
- Работаешь?
- Да. Тут кафе в одном квартале. «River cafe».
- Если я приду, нальешь мне кофе?
В ответ я только кивнула, все так же глядя в сторону. На улице окончательно стемнело. Скоро, наверное, вернется отец. От этой мысли внутри что-то дрогнуло.
- Береги себя, девочка, ладно?- На этих словах я повернулась к мужчине. Он был абсолютно серьезен, слова были сказаны не впустую.
- Пока эти следы не пройдут, новые не появятся,- вырвалось из меня. И я сама была в шоке, что сказала это.- Мне пора.
Спрыгнула с поручней, натянула капюшон на голову и быстро пошла прочь. Спину жег внимательный взгляд.
К моменту моего прихода домой запах сигарет выветрился. Спасибо холодному ветру с реки. Отец уже был дома. Увидев меня, он сначала нахмурился.
- Где ты была?
- Выходила подышать свежим воздухом. Голова сильно болела.
Услышав про голову, отец поморщился и отвел глаза. Проскочила мысль «так тебе и надо». Проскочила и тут же пропала. Если его и грызет совесть, то не долго, до следующего срыва.
Я заскочила на кухню, налила стакан молока и взяла булочку, после чего пошла в свою комнату. Отец еще некоторое время смотрел телевизор – до меня доносился невнятный бубнеж – а затем тоже ушел к себе. И в доме наступила тишина. А я все сидела и думала о том мужчине – Майкле. «Будет шрам» сказал он. Почему-то эти слова отдавались болью. Раньше отец шрамов не оставлял. А вот фраза «Береги себя…» вызвала злость. Да кто он такой, чтобы вообще что-то мне говорить? Чтобы давать советы, умничать, судить. Чего ему надо? Зачем пристал со своей жалостью? А я? Тоже хороша! Развесила уши, слушаю, а еще и отвечаю! Потянуло же на откровенность. Нет бы, следить за языком, ведь всегда умела.