— Без сомнения. Какую?
— Я сейчас иду в музей. В толпе часто бывают любители пошарить в чужих карманах. Будьте добры, поберегите мои билеты и золото вместе с моим мылом. Через час на обратном пути я захвачу все это.
Хотя странное предложение очень удивило продавщицу, но она не предполагала в «почтенном» покупателе никакой задней мысли. Она не знала, что музей еще не открыт, и про-стодушно ответила:
— Я не вижу никакого затруднения и, если желаете, могу поберечь деньги в течение часа. Вы, конечно, знаете, сколько в кошельке и в бумажнике?
— Четырнадцать тысяч франков в билетах и двести луидоров золотом.
— Всего восемнадцать тысяч франков. Я положу их в свою кассу, в ожидании вашего прихода.
И продавщица спрятала билеты и золото вместе с мылом в кассу.
— Премного вам обязан, сударыня, — сказал покупатель, направляясь к двери.
— К вашим услугам, — отвечала Мария, снова принимаясь за счетные книги.
Покупатель уже открыл дверь, но, обдумав что-то, опять ее запер, вернулся к конторке, сел на свободный стул и сказал:
— Сударыня, одно слово…
— Как? Вы не сейчас пойдете в музей? — спросила Мария с удивлением.
— Конечно, я сейчас иду туда, но раньше… мне хотелось бы предложить вам один вопрос… Не припоминаете ли, что полтора месяца назад вы продали пару перчаток очень элегантному и моложавому, хотя уже пожилому господину?
— Право, не помню. А что? Он остался недоволен перчатками?
— Напротив, он был так доволен ими, что на другой же день вернулся и купил другую пару.
— Прекрасно! Замечательный покупатель! Но я его совсем не помню.
— Подумайте получше, милая барынька; это очень худощавый господин, но с приятным лицом; в петличке у него ленты многочисленных орденов, потому что он высокопоставленная особа. Он князь и пэр Франции. Он каждый день отправляется в палату пэров и нарочно проходит по вашей улице, хотя это ему совсем не по пути.
— Но если ему не по пути, так зачем же этот прекрасный князь проходит по улице Бак?
— Чтобы остановиться перед вашим магазином, милая мадам Фово, и иметь счастье полюбоваться вами одну минуту. Но, скажите откровенно, вы заметили его?
— Еще бы! У меня только и дела, что глядеть на прохожих!
— Какое несчастье для князя! Он надеялся, что вы, по крайней мере, хоть знаете его в лицо.
— А что ему от того?
— Если бы он имел счастье быть замеченным вами, то, быть может, для вас не было бы неожиданностью предложение… которое я хочу вам сделать от его имени… потому что, по правде… Буду говорить откровенно — вы созданы не для того, чтобы держать магазин.
— Я? Хотела бы знать, чего это мне не хватает?
— Напротив, милая г-жа Фово, у вас слишком много…
— Как! Слишком много?
— Ну, да. Вы слишком привлекательны, слишком красивы и грациозны, чтобы схоронить себя в какой-то несчастной лавчонке. Послушайте, сударыня, ведь это жаль! Знаете ли вы, где ваше настоящее место? Вам следует жить в прелестном отеле, иметь свою карету, ложу в опере, бриллианты, костюмы герцогини, — словом, все, что подобает такой очаровательной женщине, как вы. И вы, дорогая барынька, все это будете иметь, как только пожелаете.
— А, вот что!
— Как только пожелаете! Вам стоит сказать только одно слово.
— Да неужели? Может ли это быть?
— Повторяю, все зависит от вас, скажете ли вы «да» или «нет».
— Только «да» или «нет»? Но послушайте, сударь, ведь то, что вы мне предлагаете, заслуживает, по крайней мере, размышления.
— Конечно.
— И вы все это предлагаете мне взаправду?
— У вас будут какие вам угодно гарантии.
— Ну и прекрасно! Потому что, видите ли, нехорошо смеяться над бедными людьми. Итак, если я скажу «да», то буду иметь отель, экипаж, бриллианты, ложу в театре, туалеты герцогини и что еще? Я больше не помню.
— Конечно, полная обстановка, белье, серебро и т. п., тысяча экю в месяц на ваши расходы и двадцать пять тысяч на приданое.
— Да это прямо великолепно, многоуважаемый сударь! Подумайте, у нас с мужем только две маленькие комнаты на антресолях, и только по торжественным дням мы ездим на извозчике и в театре бываем не больше одного раза в месяц, и то в галерее!
— Дорогая мадам Фово, это неприлично! Такая восхитительная женщина и вдруг на галерее!
— Да, сударь, и еще во втором ряду.
— Во втором ряду? Всемогущий Боже!
— И бриллианты, бриллианты… А теперь у меня всего-навсего одна брошка и пара серег из аметистов.
— О, бедная барынька! Аметистовые драгоценности! Да ведь это непристойно.