(Герцог невольно бросает взгляд в зеркало и, пораженный выражением своего лица, бледностью, отступает на шаг, потом в изнеможении падает в кресло.)
Княгиня:
— Г-н Сен-Мерри, я сойду с ума! Это слишком ужасно! Уведите меня отсюда, уведите!
(Хочет встать, но силы изменяют ей, и она снова падает в кресло.)
Сен-Мерри:
— Умоляю вас, княгиня, останьтесь. Надо уличить убийцу.
Генеральный секретарь (герцогу, который уже несколько успел вернуть к себе хладнокровие):
— Милостивый государь, ваше очевидное замешательство порождает во мне очень важные подозрения. Правосудие обязано сейчас же в вашем присутствии произвести здесь тщательный обыск.
Герцог (прерывающимся голосом):
— Обыск? Зачем? Вероятно, затем, чтобы найти яд? Но ведь я употребляю мышьяк для замаривания насекомых.
Генеральный секретарь:
— Ваше показание будет занесено в протокол; но тем не менее мы произведем обыск.
Герцог (с притворным равнодушием):
— Сколько угодно, милостивый государь, сколько угодно! И чтобы избавить вас от труда долго искать, не угодно ли достать пузырек с мышьяком вот из этого ящика… там вот, третий в конторке.
Генеральный секретарь:
— Г-н комиссар, потрудитесь осмотреть ящик, сделать опись и наложить печати.
Комиссар, действительно, находит в ящике до половины полный пузырек с мышьяком. Доктор Бонакэ внимательно следит за обыском. К герцогу мало-помалу возвращается уверенность. Кавалер де Сен-Мерри шепотом обменивается несколькими словами с княгиней. Уже много ящиков было осмотрено, как вдруг комиссар, роясь в одном картоне, находит пузырек с каким-то сероватым веществом. При виде его Бонакэ делает движение и говорит:
— Г-н комиссар, потрудитесь спросить у герцога де Бопертюи, что находится в этом пузырьке.
Комиссар показывает пузырек герцогу.
Герцог (в сильном смущении):
— Это? Это, должно быть… должно быть… Позвольте… это мышьяк.
Бонакэ:
— Нет, это уксуснокислый морфин! Я знаю наверное.
Герцог (сдавленным голосом):
— Неправда!
Генеральный секретарь:
— Эксперты решат, что это такое.
Герцог:
— Решат что? Разве это касается меня? Знаете, господа, что случилось? Аптекарь по ошибке отпустил одно вместо другого. Вот так штука!
Комиссар (внимательно рассматривая пузырек):
— Истина меня побуждает заявить следующее, милостивый государь: я, по вашему требованию, делал уже обыск в этом отеле при аресте несчастной Марии Фово и утверждаю, что взятый по вашему указанию в ее комнате пузырек, — он еще до сих пор сохраняется в регистратуре, — совершенно такой же формы, как этот, плоский и удлиненный.
Герцог (все более и более волнуясь):
— Ложь! Ложь!
Генеральный секретарь:
— Сравнить будет нетрудно, милостивый государь. Господин комиссар, потрудитесь продолжать обыск.
Бонакэ:
— Герцог, я внимательно читал отчет о деле Марии Фово. И вот сейчас я вспомнил поразительное обстоятельство. Вы несколько раз, — и в особенности в ту минуту, когда герцогиню спросили, из рук ли только одной Марии Фово принимала она питье, — вы из пузырька наливали что-то на платок и давали нюхать герцогине, вытирали ей губы. Не можете ли вы показать этот пузырек?
Княгиня (живо):
— Это венецианский флакон с эмалированной крышкой. Он принадлежал моей дочери. Я заметила его. Во время суда герцог несколько раз доставал этот флакон.
Герцог (вскакивает с места, хотя ноги у него дрожат):
— Да, да; я отлично знаю; сейчас отыщу вам его.
Бонакэ:
— Мыс г-ном комиссаром пойдем вслед за вами.
Герцог (с исказившимся лицом):
— Впрочем, нет; не помню, куда положил. Однако, куда же я дел его?
Генеральный секретарь:
— Он отыщется при дальнейшем обыске. Г-н комиссар, продолжайте.
Герцог:
— Но что же этот флакон значит? Ровно ничего! Он ничего не доказывает!
Бонакэ:
— Нет, доказывает очень многое, милостивый государь, и вот почему: вы отравили вашу жену из мести. (Герцог, княгиня и кавалер вздрагивают.) Сперва вы давали ей яд малыми дозами. Раз ночью вы были возле нее вместе с Марией Фово. У этой несчастной во время сна вырвались некоторые странные слова, и они навели вас на адскую мысль свалить подозрения на Марию Фово, потому что как ни искусны вы в отравлении, но в конце концов вас заподозрили бы.
Герцог:
— Ложь! Страшная ложь!
Бонакэ:
— Докажите, милостивый государь. Марию арестуют и, по вашему точному указанию, в ее комнате находят пузырек с ядом, который вы сами положили туда.