— Ясно. И у тебя не лучше — арестуешь же её, если тебе прикажут.
— Будем надеяться, до такого не дойдёт, — сказал он, но я заметила тень беспокойства на его лице. Картер прекрасно знал, сколько у него осталось времени. — Что у Герти с лодыжкой?
— Довольно сильно распухла ещё прошлой ночью и, держу пари, сегодня уже черно-синего цвета — как и фингал под глазом. Мари отвезёт Герти в больницу на рентген стопы и головы. Мы решили, лучше, если Ида Белль останется…
Очаровашка хотел что-то мне сказать, и вдруг зазвонил телефон. Посмотрев на определитель номера, помощник шерифа замер, но потом ответил на звонок официальным голосом.
— Да, сэр, — проговорил Картер. — Вы уверены? У меня появилась новая информация… нет, я понимаю. Нет, сэр. У меня нет проблем с выполнением моих обязанностей. Я сообщу вам, когда она будет заключена под стражу.
У меня сердце в пятки ушло после его последней фразы. Картер с такой силой хлопнул трубкой, что я аж подпрыгнула. Он вскочил со стула и выругался.
— Ты должен арестовать Иду Белль, — промолвила я.
Очаровашка кивнул, не смея на меня взглянуть. Он так сильно расстроился, что мне передалась его боль. Сложно представить, как ему чертовски плохо.
Поднявшись со стула, я положила свою ладонь на его руку.
— Мы всё понимаем. С нашей стороны нет обид, осуждений или ожидания особого отношения. Если ты не будешь действовать по закону, это может еще больше навредить ей, если дело дойдет до суда.
— Знаю, что ты права, но легче не становится. Как я вообще такое допустил?
— Сочувствую. Ситуация просто отстой.
— Я же знаю, Ида Белль не убивала этого мужчину, а прокурор заставляет меня попусту тратить время. А по Греховодью пока разгуливает убийца и усмехается, считая, что ему всё сошло с рук. Больше всего бесит это.
— Так схвати его. Арестуй Иду Белль, потому что ты обязан так сделать, а потом брось все силы на поимку настоящего убийцы. Все будет хорошо.
— И ты правда в это веришь?
— Я должна.
Всю обратную дорогу в магазин я препиралась сама с собой и размышляла, стоит ли именно сейчас выкладывать наши козыри — к тому же у меня было такое чувство, что тогда ситуация ещё больше запутается. Я не сомневалась, Картер при первой же возможности займется Лайлом. Если повезет, то еще одного пакетика того же яда вполне хватит, чтобы прокурор отстал от Иды Белль.
Годами меня обучали скрывать информацию, ведь от этого напрямую зависела моя жизнь. Я никогда не раздумывала о том, как знания, которыми я располагаю, могли бы использоваться и с какой целью. Передача сведений — не моя стихия, вообще не задавалась этим вопросом.
Так почему же было так трудно удержать в себе нынешние данные? Информацию, способную разоблачить моё прикрытие и, безусловно, подвергнуть мою жизнь опасности? Почему стало так сложно? Почему я испытывала всепоглощающее чувство вины?
«Потому что ты позволила рабочим отношениям превратиться в личные».
Я вздохнула. Терпеть не могла, когда отец оказывался прав.
— Определённо нам надо что-то предпринять, — уже в который раз повторила Герти.
Я взглянула на Мари, но та только руки заламывала от отчаяния. Мы провели у нее на кухне пять мучительных часов ожидания. Герти сидела на одном из кухонных стульев, положив на другой больную ногу в специальном ботинке для фиксации лодыжки. Впечатление было такое, будто старушка собралась покататься на лыжах, правда, на одной ноге.
Усевшись в кресло напротив нее, я рассеянно поглаживала Кости: тот заснул сидя, уложив голову мне на колено.
— Дать вам еще обезболивающее? — поинтересовалась Мари.
— Я выпила лекарство тридцать минут назад, — проворчала Герти. — Вы усыпить или убить меня пытаетесь?
К счастью, обошлось без перелома, Герти только вывихнула лодыжку — и всё равно дела обстояли скверно. Ничего хорошего даже в растяжении, коль ты древний как мамонт, да и восстановление займет столько времени, словно ты утратил конечность. С головой у Герти всё было нормально, хотя мы с Мари ещё сомневались на этот счет.
— Извините, — сказала Мари и потянулась за миской для замешивания теста. — Мне просто трудно ждать. Ну почему так долго?
— Картер говорил, что хочет попросить прокурора обсудить дело с судьей и попытаться добиться освобождения под залог, — повторила я, по крайней мере, в десятый раз. — Он пообещал Уолтеру, что будет упирать на возраст Иды Белль, дабы вытащить ту из тюрьмы. Уолтер уже заверил, мол, готов внести необходимую сумму, но на всё потребуется немало времени, особенно если прокурор начнет настаивать в отказе залога.