Снизу доносился звук мчащейся воды. Держа руку на гладких перилах моста, К’арлинд смотрел в холодную и темную реку, несущую воды к отдаленным местам и лишь на краткий срок задерживающуюся в храме Эйлистри.
Возможно, для него настало время уйти, но куда? И зачем?
Маг вздохнул, пытаясь хоть ненадолго связаться с Малвагом и Валдаром в пещере из темного камня, и через минуту понял, что они мертвы, как и Ваэрон, благодаря Эйлистри.
К’арлинд тряхнул головой, все еще неспособный поверить в желание вновь ощутить связь с клириками Ваэрона. С теми, кто, не задумываясь, бьет в спину. Кто бы мог подумать…
Ответ пришел к К’арлинду, внезапно, словно шар темного пламени. Если подобная связь оказалась подвластна Ночным Теням, то она же могла быть создана и магом. Возможно, К’арлинд смог бы оплести паутиной интриг одинаково мыслящих мужчин. Он знал, где мог завербовать их, в Сшамате, городе, управляемом тайным советом магов-мужчин. К слову сказать, управляемом куда эффективней, чем любой совет Матрон мог вообразить.
Возбужденный, Меларн обдумывал открывающиеся возможности. Во время его недолгой связи с Малвагом он узнал об обнаруженных Ночной Тенью руинах храма, далеко к югу, которые хранили в себе свиток. Те руины были заброшены, однако другие артефакты времен Войн Короны могли все еще оставаться там. Вопрос времени, когда их найдут. У К’арлинда уже была идея, откуда начать поиски – в руинах Талфаларана, в древнем Миеритаре. Точнее внутри разрушенной башни, которую он обнаружил во время путешествия через Высокую Пустошь с Лелианой и Роваан. Пол башни напоминал ему Консерваторию Таинств в Чед Насаде. Башня была школой магов. К’арлинд был уверен в этом.
Впервые, за много лет, в глазах К’арлинда мелькнула улыбка. Он не нуждался в Халисстре. Или Доме Меларн. Он нашел собственный путь к силе, с ней ему больше не придется жить в тени женщины.
Маг забрался на перила моста и бросился вниз. За один удар сердца до падения в холодную темную он телепортировался.
Эпилог
Кости упали на доску сава, подпрыгнув раз, другой, и, наконец, остановились в тени фигуры Матери Лолс. Длинные белоснежные волосы Эйлистри скользнули по доске, когда та подалась вперёд, напряжённо вглядываясь в выпавшие числа. При виде их губы богини растянулись в улыбке, и чистейшая, словно лунный свет, мелодия радости полилась из парящих у бедер мечей.
– Две единицы! – воскликнула она.
Лолс, преспокойно восседавшая на троне, была уверена в неудачном броске, но теперь резко нагнулась вперёд.
– Нет! – прошипела она. – Этого не может быть!
С губ богини посыпались крошечные красные пауки и, вздрагивая, опустились на доску.
Несмотря на протесты Лолс, игральные кости начали меняться. Изготовленные из черного обсидиана с искрой света внутри, они преобразились в октаэдры из лунного камня. Сторона, которая была обозначена символом единицы – многомногим пауком - сменилась диском полной луны Эйлистри. В глубине полупрозрачных октаэдров, изо всех сил пытаясь освободиться, извивался крошечный черный паук.
Эйлистри нежилась в лунном свете, пробивавшемся сквозь сплетенные ветви над головой.
– Один бросок, – ликовала она, – и несмотря ни на что, в мою пользу.
Прекрасные губы богини изогнулись в усмешке.
– Как оказалось, невозможное возможно. Кореллон всё же мог бы простить твое предательство, Мать.
В красных глазах Лолс вспыхнула ярость. Ее рука, сжимавшая подлокотник, посерела от напряжения. Селветарм рядом с ней, подогнув паучьи ноги, приготовился кинуться на Эйлистри по первой команде. Он беспокойно поворачивал голову то назад, то вперед, и его меч и булава нервно подрагивали в руках. Капли яда с клыков полубога попадали на голову фигуры Матери Лолс и стекали вниз по темным обсидиановым контурам.
Лолс метнула грозный взгляд на своего чемпиона.
– Извинись!
Несколько мгновений Селветарм молча сверлил ее яростным взглядом. Наконец он едва слышно пробормотал:
– Прости меня.
Эйлистри наблюдала за перепалкой со спокойной уверенностью. Она побеждала в игре или, по меньшей мере, в текущей партии.
– Жертва, – произнесла богиня. – Я требую ее сейчас.
Она передвинула фигуру Жрицы к участку доски, только что освобождённому Лолс — туда, где стоял Воин Селветарма, прежде чем Паучья Королева подняла его.
– Жрица берет Воина, – объявила Эйлистри, кивая на фигуру в руке Лолс.
Та зашипела. Ярость в ней клокотала, но Паучья Королева была связана клятвой.
Сам Ао наблюдал за ними.
Пальцы Ллос сжались вокруг фигуры Воина. Когда одна из паучьих ног отломилась, Селветарм пошатнулся и ухватился за трон. Он повернулся к богине с расширившимися от ненависти и страха глазами.