– Совет продлевает свое приглашение Жан-Клоду, Принцу Города Сент-Луис, и его слуге-человеку, Аните Блейк. Вас просят прибыть этой ночью.
– Можешь убрать пистолет, mа petite. Нам ничего не грозит до встречи с советом.
– Так я и поверила, – сказала я. – В последний раз я слышала, что Ашер хотел моей смерти.
– Совет отказал ему в этой просьбе, – ответил Жан-Клод. – Нам слишком дороги люди-слуги, чтобы совет согласился.
– Очень верно, – заметил Ашер.
Два вампира друг с друга глаз не сводили. Я ожидала, что каждый из них попробует подавить другого вампирской силой. Но они просто стояли друг напротив друга и глядели глаза в глаза. Лица их ничего не выдавали, но если бы это были люди, а не монстры, я бы предложила им обняться и помириться. В воздухе даже ощущалось, как им больно. До меня дошло то, чего я не понимала раньше: они когда-то любили друг друга. Только любовь может перейти в столь горькие сожаления. Джулианна связывала их, но не была единственной, которую они любили.
Пора было убирать пистолет, но меня злило, что придется заголяться на автостоянке. Действительно надо потратиться на более шикарный брючный костюм. Платья для тайного ношения оружия – плохой выбор.
На стоянке были только мы трое. Я повернулась к ним спиной и подняла платье, чтобы спрятать пистолет.
– Прошу вас, меня можете не стесняться, – сказал Ашер.
Я огладила платье, потом повернулась:
– Не льстите себе.
Он улыбнулся. На лице его было добродушие, снисхождение и еще что-то. Вот это «еще что-то» меня и тревожило.
– Стеснительная. И ты была целомудренной, пока наш лихой Жан-Клод тебя не встретил?
– Хватит, Ашер, – сказал Жан-Клод.
– Она до тебя была девственна? – спросил он и захохотал, закинув голову. Захохотал так, что ему пришлось прислониться к джипу. – Ты запал на девственницу! Это просто потрясающе!
– Я не была девственницей, и это не твое собачье дело.
Смех прекратился так резко, что чуть не испугал меня. Ашер соскользнул вниз и сел на темную мостовую. Он глядел на меня сквозь занавес золотых волос, глазами странными и светлыми.
– Не девственна, но целомудренна.
– Хватит с меня этих игр на сегодня, – сказала я.
– Игры только начинаются, – ответил он.
– И что это должно значить?
– Это значит, mа petite, что совет нас ждет. Они предложат нам много игр, и ни одной приятной.
Ашер встал, будто его подняли на ниточках. Отряхнулся, поправил на себе черное пальто. Для такого длинного пальто было слишком жарко. Вообще-то ему могло быть все равно, но тем не менее странно. Обычно вампиры стараются одеваться по погоде. Я не могла не подумать о том, а что же у него под пальто. Под такими полами можно спрятать пистолет приличных размеров. Никогда не видала вампира с пистолетом, но всегда бывает первый раз.
Жан-Клод сказал, что нам ничего не грозит до встречи с советом, но это не значит, что Ашер не вытащит оружие и не разнесет нас обоих. Было бы более чем беспечно с моей стороны убрать пистолет, не обыскав сперва Ашера.
Я вздохнула.
– Что такое, mа petite?
Ашер – вампир. Разве пистолет может сделать его опаснее? Но я просто не могла иначе.
– Позвольте мне проверить, правильно ли я поняла. Ашер на эту встречу поедет с нами в машине?
– Я должен, чтобы указать дорогу, – ответил Ашер.
– Тогда обопрись руками на машину.
Он наморщил лоб – снисходительно и иронически:
– Простите?
– Мне плевать, будь ты даже вторым пришествием Антихриста, но ты не будешь сидеть у меня за спиной в моей же машине, если я не буду знать, что у тебя нет оружия.
– Ма petite, он вампир. Сидя в машине у тебя за спиной, он может убить тебя и без оружия.
Я покачала головой:
– Ты прав. Я знаю, что ты прав, но дело тут не в логике, Жан-Клод. Дело в том, что я просто не могу, чтобы за мной сидел кто-то и я не знала, нет ли у него чего-нибудь под пальто. Не могу – и все.
Это было правдой. Хотя и параноидальной, но правдой. Жан-Клод знал, что спорить со мной бесполезно.
– Хорошо, mа petite. Ашер, не будешь ли ты так любезен повернуться лицом к машине?
Ашер блеснул клыками в ослепительной улыбке.
– Ты хочешь меня обыскать? Я могу тебя голыми руками разорвать на части, а ты волнуешься из-за пистолета? – Он тихо засмеялся, а мне будто газировки налили за шиворот. – Какая умилительная девушка!
Это я-то?
– Сделайте как я сказала.
Он повернулся к джипу, все еще тихо смеясь.
– Ноги в стороны, руки на капот.
Снова я вытащила пистолет. Наверное, надо его носить на цепи на шее, как кулон. Я прижала ствол к спине Ашера, и он напрягся под моими руками.
– Кажется, ты к этому относишься всерьез.
– Абсолютно, – сказала я. – Шире ноги.
Он подвинул ногу, но недостаточно.
Я стукнула его по ногам так, чтобы ему пришлось опереться на руки, и стала обыскивать одной рукой.
– До чего доминантная особа. Она любит быть сверху?
Я не отреагировала. Удивительнее, что и Жан-Клод тоже промолчал.
– Медленней, медленней! Разве Жан-Клод не учил тебя не спешить? – В нужный момент он застонал на вдохе: – Ах, вот так, хорошо...
Да, мне было неловко, но я обыскала его с головы до ног. Черт возьми, искать было совершенно нечего. Зато мне стало спокойнее. Я отступила назад и убрала пистолет.
Он наблюдал за этим процессом через плечо.
– А лифчик под цвет трусиков?
Я покачала головой.
– Можешь встать.
Он выпрямился, опираясь на капот:
– А разве не надо обыскать меня голым?
– Размечтался.
Он стоял, оправляя пальто:
– Ах, Анита, ты даже не знаешь, о чем я мечтаю.
Понять выражение его лица я не смогла, но достаточно было просто его видеть. Нет, мне не хотелось знать, что видит
Ашер, закрывая глаза на рассвете.
– Не пора ли ехать? – спросил Жан-Клод.
– Тебе так не терпится расстаться с жизнью? – Гнев Ашера вернулся внезапно, смыв поддразнивающе-галантную любезность.
– Сегодня совет меня не убьет, – ответил Жан-Клод.
– Ты так в этом уверен?
– Приказ совета запретил тем из нас, кто живет в Штатах, драться друг с другом до тех пор, пока не будет принят или отклонен закон, который сейчас обсуждается в Вашингтоне. Совет хочет, чтобы мы сохранили легальность в этой стране. Если они нарушат собственные правила, никто другой им следовать не будет.
Ашер повернулся лицом к свету.
– Есть вещи похуже смерти, Жан-Клод.
Жан-Клод вздохнул:
– Ашер, я тебя не предавал. Что мне сказать, чтобы ты поверил? Ты сам чувствуешь, что я говорю правду. Я примчался, как только узнал.
– За три столетия ты вполне мог себя убедить, будто правда в том, что ты хочешь, чтобы было правдой. Но от этого оно правдой не становится.
– Что ж, пусть будет так, Ашер. Но я бы многое отдал, чтобы искупить то, что ты считаешь моей виной. Я бы оживил ее, если бы это было в моих силах.
Ашер поднял руку, будто отбиваясь от этой мысли:
– Нет, нет, нет! Это ты ее убил. Ты дал ей умереть. Ты дал ее сжечь. Я чувствовал, как она умирает, Жан-Клод. Я был ее Мастером. Она так боялась! И до последней секунды она верила, что ты ее спасешь. Я был ее Мастером, я знаю, что она умерла с твоим именем на устах.
Жан-Клод повернулся к Ашеру спиной. Тот двумя шагами подошел вплотную, схватил Жан-Клода за руку и повернул к себе. В свете уличных фонарей на щеках Жан-Клода блеснули слезы. Он плакал о женщине, умершей более двухсот лет назад. Долгий срок для слез.
– Ты мне никогда этого не говорил. – Голос Жан-Клода был еле слышен.
Ашер оттолкнул его так, что тот пошатнулся.
– Побереги свои слезы, Жан-Клод. Они тебе понадобятся для себя – и для нее. Совет обещал мне отмщение.
Жан-Клод вытер слезы тыльной стороной ладони.
– Ты ее не убьешь. Они этого не позволят.
Ашер улыбнулся, и очень неприятной была эта улыбка.
– Мне не нужна ее смерть, Жан-Клод. Мне нужно, чтобы ты страдал.