– Я отвечаю, – произнес калебан. Макки ощутил, что его бросило в жар, но эмоция в голосе была безмятежной и успокаивающей… и очень мощной.
Охрана все еще колебалась; внимание охранников металось между Макки и рукой паленки, продолжающего свою злобную игру с бичом. После каждого удара помещение сферы усеивали золотистые искры.
– Расскажи мне о своей субстанции, Фэнни Мэй, – попросил Макки.
– Моя субстанция растет, – ответил калебан. – Вы даете мне энергию и доброту. Я возвращаю любовь за любовь и любовь за ненависть. Ты даешь мне для этого силы, Макки.
– Расскажи мне о разрыве непрерывности, – сказал Макки.
– Разрыв отдалился! – В голосе калебана слышалось воодушевление. – Я не вижу узла соединения для разрыва! Мои коллеги вернутся в любви.
Макки облегченно вздохнул. Все работало. Но каждое слово калебана дышало невыносимым жаром – впрочем, и это тоже было свидетельством успеха. Макки промокнул потный лоб.
Бич продолжал подниматься и падать.
– Сдавайся, Чео! – крикнул Макки. – Ты проиграл. – Он посмотрел на Чео через отверстие люка. – Мы кормим ее быстрее, чем вы истощаете ее вещество.
Чео отдал приказ паленки. Рука с бичом исчезла.
– Фэнни Мэй! – позвал калебана пан-спекки.
Ответа не было, но Макки уловил волну жалости.
Неужели она жалеет Чео? – с удивлением подумал Макки.
– Я приказываю тебе отвечать мне, калебан! – проревел Чео. – Твой хозяин велит тебе подчиняться!
– Я подчиняюсь только держателю контракта, – ответил калебан, – а у тебя нет соединения с держателем контракта.
– Она приказала тебе подчиняться мне!
Макки перестал дышать, ожидая момента, когда надо будет действовать. Все должно быть исполнено с прецизионной точностью. Один раз, в виде исключения, калебан выразился по этому поводу очень ясно. В смысле сообщения практически не было сомнений. «Эбниз вбирает в себя все линии своего мира». Именно это сказала Фэнни Мэй, и суть сказанного казалась Макки совершенно прозрачной. Когда Фэнни Мэй призовет Эбниз… должно совершиться жертвоприношение. Эбниз придется умереть, и ее мир умрет вместе с ней.
– Твой контракт! – продолжал настаивать Чео.
– Новая интенсивность отклоняет контракт, – сказал калебан. – На этом новом отрезке ты должен называть меня Фионой. Это имя любви, которое я приняла от Макки. Фиона…
– Макки, что ты сделал? – требовательно спросил Чео. Он положил руку на панель управления S-глазом. – Почему она не реагирует на бичевание?
– Она никогда по-настоящему не реагировала на бичевание, – ответил Макки. – Она реагировала на насилие и ненависть, которые шли рука об руку с бичеванием. Бич служил лишь своего рода фокусирующим инструментом. Он помещал все насилие и всю ненависть в единственный уязвимый…
– … узел, – подсказал калебан. – Уязвимый узел.
– И это лишало ее энергии, – снова заговорил Макки. – Она производит эмоции с помощью энергии, ты же знаешь. Это требует много пищи. Она сама – почти чистая эмоция, чистое творение, и именно на этом творении держится вся вселенная, Чео.
Где Эбниз? – подумал Макки.
Чео сделал знак паленки, но передумал, когда Макки сказал:
– В этом нет никакой пользы, Чео. Мы кормим ее быстрее, чем вы извлекаете энергию.
– Кормите ее? – Чео наклонил свою обезображенную рубцом голову и в упор уставился на Макки.
– Мы открыли в космосе гигантский люк перескока, – сказал Макки. – В этот люк мы набираем свободный водород и направляем его непосредственно в тело Фионы.
– Что это еще за Фиона? – спросил Чео.
– Это звезда, которой на самом деле является этот калебан, – ответил Макки.
– Что ты несешь?
– А ты еще не догадался? – спросил Макки. Он сделал едва заметный знак охране. Эбниз до сих пор не показывалась. Наверное, Чео куда-то ее спрятал. Это меняло ситуацию, и действовать теперь приходилось в соответствии с запасным планом – с поправкой на непредвиденную случайность. Надо было попытаться провести сознающее существо через люк перескока.
Охранники, повинуясь знаку Макки, начали перемещаться ближе к отверстию люка. Каждый держал наготове лучемет.
– О чем я не догадался? – спросил Чео.
Надо постоянно отвлекать его внимание, подумал Макки.
– В нашей вселенной калебаны проявляют себя разными путями и способами, – заговорил он. – Есть звезды, солнца, на самом деле являющиеся питающими устьями. Они создали такие вот пляжные мячики, которые, вероятно, нужны для того, чтобы защитить нас. Одновременно они представляют собой вместилище говорящего воплощения. Но даже амортизирущая сила сферы не может сдержать всю энергию речи калебана. Вот почему здесь так жарко.