– Лейтенант Даллас? – Он протянул Еве руку, украшенную одним-единственным серебряным перстнем. – Я Альбан, компаньон Селины. Прошу прощения, но она сейчас занята медитацией. Я не решился ее беспокоить.
– Пусть медитирует. А мы пока побеседуем с вами.
– Тогда прошу вас, проходите, присаживайтесь. – Держался он учтиво и официально, что плохо вязалось с его видом, ибо одет он был в кожаный черный комбинезон, едва прикрывавший обнаженную грудь. – Вы позволите вас угостить? Может быть, чаю? Чтобы согреться. Так внезапно переменилась погода…
– Нет, спасибо. – Ева решила, что скорее примет дозу “Зевса", чем станет угощаться чем-нибудь в этом доме.
«Этому месту такая погода идет, – подумала она. – Полумрак, шум дождя, ветер, бьющийся о стекло. И Альбан смотрится отменно. Лицо поэта и тело воина. Ни дать ни взять – падший ангел».
– Я хотела бы знать, где вы находились прошлой ночью с трех до пяти часов.
– С трех до пяти? – Он задумался. – Прошлой ночью… Вернее, сегодня утром. Здесь. Мы вернулись из клуба около двух. И сегодня еще не выходили.
– Вы?
– Селина и я. У нас было собрание общины, закончившееся около трех. Оно длилось недолго, потому что Седина неважно себя чувствовала. Обычно мы после этого немного развлекаемся или устраиваем церемонию для избранных.
– Но сегодня ночью этого не было?
– Нет. Как я уже сказал, Селина чувствовала себя неважно, и мы рано легли спать. Рано для нас, – пояснил он с улыбкой. – Мы ведем ночной образ жизни.
– Кто присутствовал на собрании общины? Альбан сразу перестал улыбаться, стал серьезен и даже суров.
– Лейтенант, религия – личное дело каждого человека. Но даже в нынешнем свободном мире наша религия подвергается преследованиям. Так что члены нашей общины предпочитают не заявлять об этом публично.
– Один из членов вашей общины вчера ночью был зверски убит.
– Не может быть! – Альбан медленно поднялся, опираясь о ручки кресла. – Я знал, что случилось нечто ужасное. Селина была так беспокойна… – Он сделал глубокий вздох, как бы готовя себя к самому худшему. – Кто это?
– Лобар, – сказала появившаяся в дверях Селина. Она была бледна как смерть, под глазами залегли тени. Распущенные волосы лежали на плечах и падали на грудь. – Это был Лобар, – повторила она. – Я только что видела все. В дыму. Альбан! – Она прижала руку к груди и пошатнулась.
– Отличное представление, – шепнула Ева, когда Альбан кинулся к Селине. – Вы видели это в дыму? – спросила она. – Очень удобно. Может, вы и мне позволите взглянуть? Я хочу узнать, кто именно перерезал ему горло.
– Вы там ничего, кроме собственного невежества, не увидите. – Опираясь на руку Альбана, Седина подошла к дивану и села. – Со мной все в порядке, – сказала она Альбану, легонько взмахнув рукой.
– Любовь моя! – Он прижал к губам ее ладонь. – Я принесу тебе что-нибудь успокаивающее.
– Да, благодарю.
Селина сидела, склонив голову, стараясь не думать о наслаждении, которое она испытала во время обряда, не вспоминать запах крови, брызнувшей из его горла. Только Альбан знал, какое волнение охватило ее в тот момент, когда Лобар был предан в руки Господина. И лишь она сама знала, что за наслаждение – собственной рукой нанести жертве разящий удар. Селина вздрогнула, взволнованная нахлынувшими воспоминаниями. Как смотрел на нее Лобар! Как холодила руку рукоять атама! И каким обжигающим был фонтан крови!
Представив себе, в какой ярости и шоке была Ева, увидев тело Лобара, установленное прямо у входа в ее гнездышко, Селина чуть не расхохоталась, но вовремя прижала пальцы к губам, словно сдерживая рыдания. “Альбан – гений! – подумала она. – Только гению могла прийти в голову такая замечательная мысль".
– Видения могут быть благодатью, а могут быть и проклятием, – устало проговорила Селина. – Я предпочитаю считать их знаком благодати, даже если они погружают в скорбь. Лобар – тяжелая утрата.
– Решили сыграть по полной программе? Селина резко вскинула голову. Во взгляде ее было куда больше ненависти, чем горя.
– Не издевайтесь над моими чувствами, Даллас! He-ужели вы считаете, что я и чувств никаких не испытываю? Испытываю! Я переживаю, я истекаю кровью! – Резким движением она вонзила ногти в ладонь. Брызнула густая темная кровь.
– Можно было обойтись и без подобной демонстрации, – произнесла Ева равнодушным тоном. – Я знаю, что все вы можете истекать кровью. Лобар, например, истек.
– Горло… Я видела это в дыму. – Вошел Альбан, неся в руках серебряную чашу, и Селина потянулась к нему. – Но было еще кое-что. – Она взяла чашу, поднесла ее к губам. – Были увечья. О, как они нас презирают!
– Кто?
– Слабые и белые.
Она вынула из кармана полоску черной ткани и протянула Альбану. Он взял расцарапанную руку Селины, поднес к губам, а потом перевязал ее. Селина даже не взглянула в его сторону.
– Те, кто взирает на нашего Господина с ненавистью, – продолжала она. – И те, кто занимается магией глупых и убогих.
– Так вы считаете, что это убийство совершено по религиозным соображениям?
– Конечно. У меня нет сомнений. – Она допила то, что было в чаше и отставила ее в сторону. – А у вас есть?
– Есть. Но, так или иначе, я должна вести расследование и по возможности сохранять объективность. Я не могу вызывать дьявола для консультаций. Лобар был здесь вчера ночью?
– Да, до трех. Он скоро должен был получить знак отличия. – Селина вздохнула и коснулась пальцами руки Альбана. – Незадолго до ухода он соединял свое тело с моим.
– Вы с ним занимались сексом прошлой ночью?
– Да. Секс – неотъемлемая часть наших обрядов. Прошлой ночью я выбрала его. – Она вздрогнула. Это действительно был ее выбор. И дело ее рук. – Что-то подсказало мне, что нужен именно он.
– Может быть, птица? Большая черная птица? – Ева пристально посмотрела на Альбана. – Значит, вам нравится наблюдать, как кто-то занимается сексом с вашей... компаньонкой? Насколько я знаю, большинство мужчин склонны испытывать собственнические чувства. И могут порой затаить обиду.
– Мы отвергаем моногамию. Считаем это глупостью. Секс есть удовольствие, а удовольствия ограничивать нельзя. Секс по согласию в частном доме не является чем-то противозаконным, лейтенант. – Он улыбнулся. – Полагаю, и вы себе в этом не отказываете.
– Так вам нравится наблюдать, Альбан?
– Это приглашение? – Услышав, что Седина усмехнулась, он наклонился к ней и взял ее за руку. – Ты, кажется, чувствуешь себя получше.
– Горе проходит, не так ли? – заметила Ева.
– Должно, – кивнула Селина. – Нужно жить дальше. Вы будете искать тех, кто это сделал, и, может быть, найдете их. Но наказание, которым покарает виновных наш Господин, страшнее тех, которые можете придумать вы.
– Ваш Господин – не моя забота. Я занимаюсь убийством. Раз вы принимали такое участие в покойном, может, вы позволите мне осмотреть ваш дом?
– Приносите ордер и осматривайте. – Успокоительное подействовало – глаза Седины затуманились, но голос звучал твердо. – Если вы считаете, что я имею к этому какое-то отношение, то вы глупее, чем я предполагала. Он был одним из нас. Он был предан делу. Закон не позволяет нам причинять вред верным членам общины.
– Прошлой ночью в клубе он беседовал со мной. Вы и это видели в дыму, Селина? Взгляд ее потемнел.
– Вам придется ловить рыбку в других водах, Даллас!
Я устала, Альбан. Проводи их. – И она быстро вышла из комнаты.
– Мы ничем не можем вам помочь, лейтенант. Селине необходим отдых. – Альбан взглянул на арку, под которой она прошла. – Я должен находиться с ней.
– Она вас хорошо выдрессировала, – заметила Ева. – Вы тоже умеете ее ублажать?
– Моя привязанность к Селине личного свойства, – сказал он мягко. – Ей дарованы силы, и их надо поддерживать. Что я с радостью и делаю. – Он вышел в холл и распахнул дверь. – Мы бы хотели забрать тело Лобара, когда это будет возможно. У нас свой ритуал погребения.