— Вечер прошел омерзительно! — Норман откинулся в кресле, и это движение неотвратимо отдалило его от собеседницы. Жесты порою оказываются красноречивее слов… Перед нею сидел незнакомец, состраданию и человечности чуждый. — Где ты была вчера?
— Где я была? — Линн свела брови, словно пытаясь вспомнить. — Ах да! В театре. В жизни своей не видела более идиотского мюзикла. Надеюсь, тебе повезло больше.
Лицедейство начало утомлять. Вот если бы склонить голову на стол, закрыть глаза и уснуть — предпочтительно лет на сто!
— Ничего подобного. Ты не смотрела мюзикл, а была в том же ресторане, что и я. И не пытайся мне лгать: я тебя там видел!
Линн убито потупилась: пусть молчание говорит само за себя!
— Язык проглотила? — ехидно поинтересовался он.
Губы Нормана цинично изогнулись, и Линн внутренне поежилась. За бесстрастной маской таился яростный водоворот страстей, сдерживаемый лишь титаническим усилием воли.
Зазвонил телефон. Директор агентства схватил трубку и, не сводя глаз с секретарши, сообщил собеседнику на том конце провода, что в ближайшие полчаса на звонки отвечать не намерен.
— Я… я…
— Да?
— Ты, верно, имел в виду, что видел меня с… Реймондом Монкфордом.
Ну вот, роковая фраза произнесена! Зачем ходить вокруг да около? Дрогнувший голос, предательский румянец — все пришло само собой. Линн даже не понадобилось прибегать к притворству.
— Ну и что за гнусную игру ты затеяла?
— Я не обязана перед тобою отчитываться, — с напускным возмущением отозвалась секретарша.
Линн упорно внушала себе, что перед ней — абсолютно посторонний человек, а вовсе не Норман. И этот незнакомец не имеет ни малейшего права допрашивать ее, вторгаться в ее личную жизнь.
— Ты глубоко заблуждаешься, — заверил шеф, не повышая голоса. — Ты будешь отчитываться во всех подробностях до тех пор, пока я тебя не остановлю, или…
— Или что, Норман? Я не ребенок. И ты меня не запугаешь!
— Какого черта ты путаешься с этим парнем?
— Я не путаюсь. Реймонд просто пригласил меня в ресторан. Я не усмотрела в этом ничего дурного. Более того, я не пошла бы, если бы ты в свою очередь не оказался занят.
— Значит, пока кота нет… Так? — В голосе Нормана звенело нескрываемое презрение. — Да отвечай же! — рявкнул он, не дождавшись ответа.
— Не вижу, в чем проблема! Мы не принадлежим друг другу!.. — Голос Линн сорвался. Руки ее дрожали, ей отчаянно хотелось вскочить и выбежать за дверь, но можно ли отступать с полпути? — Я знаю, что ты не одобряешь Реймонда, но…
— Кажется, я начинаю понимать! — Норман обжег ее негодующим взглядом. — Да, картина вполне ясна. Так что произошло, Линн? Красавчик начал терять интерес?
— Что?
Не в силах уловить логическую связь, молодая женщина недоуменно захлопала ресницами.
— Нечего изображать невинную овечку! Когда вы с Монкфордом впервые переспали? В Корт-хаусе?
Какая ирония судьбы! Норман абсолютно прав, хотя имеет в виду нечто совершенно другое!
— Да, я спала с Реймондом… Да, это случилось в Корт-хаусе…
Словно со стороны Линн услышала собственный голос, произносящий роковые слова, и последняя, хрупкая связь между нею и Норманом оборвалась навсегда. Она сказала правду, но истинного положения вещей шеф по-прежнему не представлял.
— Понятно.
Ничего-то тебе не понятно! Да и откуда взяться пониманию? Не будь ты настолько слеп, ты бы давно увидел, что я безнадежно в тебя влюблена, что ты — тот единственный, кому я вручила сердце! — горько размышляла Линн. Можно ли допустить, чтобы Норман по-прежнему пребывал во власти заблуждения, думая о ней самое худшее?
— Что произошло, Линн? Этот ловелас охладел к тебе, едва затащив в постель? — Дожидаться ответа Норман не стал. — А ты воспользовалась мною, чтобы заставить парня ревновать?
— Что? — Линн решила, что ослышалась: ведь более абсурдного предположения и представить было невозможно!
— Ах, мы оскорблены в лучших чувствах!
Норман наклонился вперед, и, хотя собеседников разделял стол, Линн инстинктивно отстранилась. Судя по кровожадному виду, шеф и перед смертоубийством не остановится!
— А может, тебя потрясло то, что я разгадал твои грязные уловки? Иначе и не назовешь: грязные уловки расчетливой, мерзкой интриганки! Ты решила подстраховаться, да? Если Монкфорд даст тебе отставку, то останусь я. Надеялась, что из двух любовников хоть один непременно даст себя заарканить! — Норман ударил кулаком по столу с такой силой, что пресс-папье едва не слетело на пол. — Вот так бы и задушил тебя!
— Почему? Гордость задета? — Линн часто- часто заморгала, сдерживая подступившие к глазам слезы. — По-твоему, я интриганка?
— Станешь отрицать?
— Зачем? Ты говоришь, я тебя бессовестно использовала, но ведь и ты во мне видел игрушку, не более! Заниматься любовью — это всегда пожалуйста, а от серьезных обязательств увольте! Раз уж в правдоискатели записался, так не лицемерь хотя бы перед собою! Сознайся, что бросил бы меня, не моргнув и глазом, как только наши отношения тебе бы прискучили!
Щеки Линн горели, голос срывался на крик. Благодарение Богу, дверь в кабинет была плотно закрыта. Ведь некоторых хлебом не корми, дай сунуть нос в чужую личную жизнь… Недолгий роман тщательно скрывался от посторонних глаз, так что сегодняшний скандал оказался бы манной небесной для офисных сплетников!
— А когда ты решила втянуть в игру меня? — Норман нервно постучал ручкой по столу. — Когда впервые поглядела в мою сторону? По возвращении из отпуска? Или раньше?
— Не глупи, — прошептала Линн.
На лбу у нее поблескивали капельки испарины, словно молодая женщина только что пробежала марафонскую дистанцию.
— Ты охотилась за Реймондом? Или за мной?
Норман хищно сощурился, и секретарша потупилась, не в силах выдержать его взгляда. Разумеется, он решил, что Линн сгорает со стыда.
Но поскольку оправдываться Линн было не в чем, а открыть правду она не могла, то и покорилась судьбе, даже не пытаясь отстаивать собственное достоинство. День этот, хоть и кажется вечностью, однако все-таки ограничен временными рамками и рано или поздно закончится. Маленькое, а все-таки утешение…
— Ты никак не могла забыть, в какой ресторан я иду, — саркастически заметил Норман. — На тебя это не похоже. Может, ты рассчитывала на то, что я увижу тебя с кавалером и потеряю голову от страсти? Так?
— Ты глубоко ошибаешься. — В голосе ее звучала неподдельная искренность, и Норман побагровел от гнева. — Послушай, я пойду, ладно?
— Никуда ты не пойдешь! — рявкнул директор агентства с таким возмущением, словно капризная секретарша затребовала билет на Луну. — Я еще не кончил! Ты не переступишь порога моего кабинета до тех пор, пока не объяснишь все до последней мелочи! Пока не выложишь всю подоплеку гнусной интриги!
— Силой ты меня не удержишь! — запротестовала Линн, но как-то не слишком убедительно.
Странно, что он до сих пор не догадался о своей власти над секретаршей по одному-единственному факту: если бы Норман и впрямь ничего для нее не значил, она бы просто развернулась и ушла. Как можно закрывать глаза на очевидное?
— Где кончается ложь и где начинается правда?
Стороннему наблюдателю вполне могло показаться, что директор агентства образумился. Голос его теперь звучал ровно. Но лицо, обратившееся в маску, лишний раз доказывало: спокойствие это — мнимое.
— Твоя мать и в самом деле умерла? — осведомился Норман подчеркнуто любезно. — Ты и в самом деле жила в том коттедже? Или все это — часть имиджа простодушной провинциалочки?
Линн судорожно вцепилась в подлокотники кресла.
— Да как ты смеешь думать, будто я солгала о матери? — еле слышно прошептала она.
Норман пропустил вопрос мимо ушей.
— И ты действительно вот уже несколько лет живешь этакой целомудренной весталкой? Или этот маленький штрих рассчитан специально на меня?
— Я не обязана отвечать на твои вопросы!
Линн чувствовала, что теряет сознание: поток нелепых обвинений причинял невыносимую боль, но встать и уйти… навсегда уйти из жизни Нормана Дейла недоставало сил. Неужели они и впрямь расстанутся? Не лучше ли сознаться во всем, сказать Норману о своей любви, положить конец нелепому спектаклю?