Вино было допито, разговор получился не таким уж и камерным, в окно глядела глупая огромная луна. Я молчала, думая о своем, молчал и Назар.
Удивительны судьбы человеческие, думала я, удивительны тропы и дорожки, по которым все мы ходим и еще удивительнее то, как эти дорожки и тропы иногда чудно пересекаются. Знать бы, что за поворотом, но тогда, наверное, и жить будет не интересно.
Но, как сказал Назар, может и не надо этого пресловутого интереса, а нужен только лишь покой? Как у Булгакова. Покой, но только для того, чтобы разделить вечность с тем, кого любишь.
А если ненавидишь? Если ненавидишь, ненависть ведь ни с кем не нужно разделять. И для ненависти не нужна ни вечность, ни покой.
— Лора… — прервал мои размышления Назар.
— Да?
— О чем ты думаешь?
— Черт знает о чем.
— Ты спрашивала, откуда я знаю про любовь, если сам сказал, что никого никогда не любил? — спросил Назар.
Сердце мое подпрыгнуло и заколотилось об ребра. Я почему-то догадалась, что сейчас произойдет.
— Спрашивала, — чуть слышно сказал я, словно не хотела отвечать, чтобы не слышать, что он скажет дальше.
— Знаю, потому что люблю тебя.
— Назар…
— Ничего не отвечай, — оборвал он меня. — Я хочу, чтобы ты это знала, больше ничего не нужно.
Он встал с места и подал мне руку. Сердце мое забилось еще чаще и у меня слегка перехватило дыхание.
Я встала. Назар обнял меня за талию и притянул к себе. Он потянулся ко мне. Дотронулся губами до краешка моих губ. Я тонула в его сильных руках, он словно лишал меня собственной воли.
— Назар… — я положила руку ему на грудь, отстраняясь, но он меня не отпустил. Он будто ждал, когда моя воля перетечет вся в него, когда я не смогу уже сопротивляться. Вино кружило голову, медленные касания Назара весь вечер будоражили, скапливаясь в одно жгучее желания — еще, еще. И вот он решил взять свое, требовательно и даже грубо.
— Ты не хочешь? — спросил он и снова провел губами по шее, по лицу. А потом поцеловал в губы — настойчиво раздвинул языком мои губы, вырвав из меня стон. Назар был слишком настойчив, он не остановится. И я испугалась.
— Не сейчас, нет, — я и второй рукой уперлась ему в грудь.
Он еще крепче прижал меня к себе.
— Назар! — я повысила голос.
Он, наконец, выпустил меня.
— Прости, — он провел пальцем по моей щеке, поправил волосы. На его скулах играли желваки. Он старался не смотреть на меня.
— И ты прости, я что-то сегодня совершенно не в себе. Дурной день. Все как-то не так, — попыталась я сгладить обстановку. Мне не хотелось после его откровения быть резкой.
На столе ожил мой телефон. Мы с Назаром одновременно глянули на экран.
«Макс» — высветилось на экране.
Назар как-то странно цыкнул, дернул плечами и пошел в прихожую. Нет, он не был безразличен к Максу, он его ненавидел. Люто. И когда бы эта ненависть в нем не зародилась, она жила в нем до сих пор. Его слова о Максе, о том, что он зарабатывает деньги каким-то неизвестным способом, были правдой или попыткой очернить соперника?
Я взяла телефон и, не отвечая пока на звонок, пошла за Назаром. Тот надел обувь и открыл дверь.
— Постой, — остановила я его.
— Все хорошо, Лора, ты права, все сегодня как-то не так. До завтра, хорошо?
— Хорошо.
Я подошла к нему и поцеловала в щеку. Он глянул на меня полными тоски глазами, резко развернулся и пошел к лифту.
Я закрыла дверь и ответила на звонок:
— Слушаю.
— Привет, Лора.
— Что ты хотел, Макс?
Глава 11. Чему быть того не миновать
В тот вечер Макс по телефону безапелляционно заявил: «Собирайся в командировку».
Я пыталась было возразить, но слушать он не стал. Макс в полной мере пользовался тем, что я прикована к работе цепями и вариантов у меня нет. Сказало начальство — командировка, значит, командировка.
До отъезда оставалось несколько дней. Вся эта затей с командировкой казалась мне странной. Тем более, когда я узнала, что отправляемся мы с Максом в Германию — город Карлсруэ.
За два года моей работы в агентстве никаких командировок в Европу не было. Иногда бывали по России, но не более.
Я пыталась что-нибудь выведать у генерального под предлогом, что мне нужно подготовиться и вообще понимать, для чего мы едем, с кем будет встречаться и что конкретно обсуждать.
Но генеральный только пожимал плечами, отвечая, что вся инициатива идет от Макса, и он там с кем-то о чем-то договорился. В общем, молчал, как партизан.
Пришлось прибегнуть к помощи моего всезнающего воздыхателя-айтишника — Валеры.