С этим ворохом мокрой одежды плыть было трудно, но я справилась и добралась до обломка крыла.
Здесь я огляделась. До берега было недалеко, да и само озеро оказалось невелико. То, что самолет рухнул именно в него, было просто невероятно. Или, может быть, пилоты намеренно пытались посадить самолет на поверхность озера.
Макса не было слишком долго. Но я была уверена, что он просто не может утонуть. Все-таки Макс мастер спорта по плаванию. Наконец, он появился на поверхности. Макс держался на спине, помогая себе ногами. Одной рукой он держал Назара, обхватив его за шею так, что голова Назара лежала у него на плече, другой рукой таким же образом держал женщину, которая сидела в самолете напротив него.
Я рванула к ним, понимая, что Максу может не хватить сил. Когда я подплыла, Назар прокашлялся, и Макс его отпустил. Женщина не дышала. В панике Назар поплыл в сторону еще какого-то обломка самолета.
— Назар! Помоги нам! — крикнула я.
Он глянул на меня какими-то бешеными, будто не своими глазами, и поплыл к обломку еще быстрее.
Вместе с Максом мы доплыли и кое-как закинули бездыханную женщину на обломок крыла.
Макс тут же начал делать ей искусственное дыхание. В таком положении это было невозможно нормально сделать. Он не мог забраться на крыло, оно едва держало пострадавшую и одежду, которую я туда водрузила.
Вместо нормального массажа сердца Максу приходилось прямо из воды бить кулаком по груди в область сердца несчастной женщины и так же из воды зажимать ей нос и пытаться вдохнуть воздух ей в легкие.
Тем не менее, действовал он четко и хладнокровно и в конце концов был вознагражден. Вода вырвалась из легких, и женщина зашлась истошным кашлем.
— Пилоты! — выкрикнула я.
Макс покачал головой из стороны в сторону.
— Слишком глубоко, уже на дне, — сказал он и добавил. — Нужно грести к берегу.
Мы выбрались на берег. Кое-как стащили с обломка крыла нашу спасенную. Та хоть и была жива, казалось, была в полубреду.
Я оглядела в поисках Назара. Того нигде не было. И вдруг сейчас, когда поняла, что спасена, я осознала весь ужас произошедшего. Сначала полились беззвучные слезы, но тут же меня затрясло, и я разрыдалась до истерики. Меня колотило. Я села на землю, обхватила колени руками и все никак не могла успокоиться.
Макс опустился на корточки передо мной:
— Лора, это шок отпускает, оставайся здесь, никуда не двигайся, вообще никуда, ты меня поняла?
Я взглянула на него, в его ледяные синие глаза и не заметила в них ни капли страхи или паники. Он был собран, хладнокровен, одно только отличало его сейчас от привычного Макса Рихтера — он казался слишком жестким, даже жестоким. Словно все его внутренние силы мобилизовались, и он был на самом пике всех своих великолепных качеств.
Макс пошел в воду.
— Ты куда? — спросила я сквозь слезы.
— Нужно попробовать достать какие-нибудь вещи, что угодно, хорошо, если получится найти аптечку.
— Аккуратно, пожалуйста!
Он посмотрел на меня, как мне показалось немного тревожно, и я сразу почувствовала, что тревога эта из-за меня.
Я сидела полуголая — в трусах и лифчике, зареванная, растерянная и, наверняка, выглядела жалко.
— Все будет хорошо, — сказал Макс и вошел в воду.
Его не было довольно долго. Но переживать у меня времени не было. Застонала женщина, которую мы спасли, и я бросилась к ней.
— Больно, — прохрипела она.
— Где? Где больно? — я расстегнула на ней пиджак ее брючного костюма. На белой рубашке не было следов крови.
— Нога, — произнесла она обессиленным голосом.
— Какая именно?
— Правая.
Я огляделась в поисках чего-нибудь острого, чтобы распороть штанину. Я заметила, что на обломке крыла который валялся на берегу можно отломить кусок обшивки. Так я и сделала.
Мне удалось распорот штанину, и от того, что я увидело меня чуть не стошнило. Нога была сломана в колене, ее почти оторвало, она держалась только за счет уцелевшего ошметка кожи.
«Боже, что же делать!», — я судорожно пыталась сообразить, как мне действовать.
«Кровь! Нужно остановить кровь!», — я сама не поняла, откуда взялась эта мысль и тут я поблагодарила сама себя, за то, что свою блузку, джинсы и вещи Макса не оставила в воде.
Я схватила блузку и тем же куском обшивки с обломка крыла самолета распустила ее на несколько полос.
Я туго, насколько хватило сил, перетянула раненую ногу. Видимо, шок прошел, и женщина сначала потихоньку подвывала, но вскоре заорала от боли во весь голос.