Макс снова замолчал, что-то вспоминая или над чем-то задумавшись.
— Что было дальше? — подтолкнула я его.
— Конечно, Тимур Вагитов не мог не заметить, что я его обираю, — продолжил Макс. — Я выигрывал всегда, и выигрывал такие суммы, что Вагитову это было совсем не по душе. Я буквально вел его подпольную империю к краху своими выигрышами. Но ничего предъявить он мне не мог. Как я уже говорил — моя система была безупречна, а в среде, в которой вращался Вагитов, было непринято кидаться необоснованными обвинениями. За мной следили. Я это знал, но не опасался. Наверное, я слишком уж поверил в собственную неуязвимость и не заметил капкана. Мне организовали подставу. И здесь на сцену вышел Назар Платонов. Я не знаю, как он вычислил, чем я занимаюсь, но однажды, сев за игорный стол, я увидел, что и он за столом. Впервые в жизни в тот день я сделал ту же ошибку, которую Платонов совершал постоянно — я не смог держать разум холодным. Я уже понял, что Платонов здесь неспроста, но я настолько разозлился, он настолько меня достал, что я решил уничтожить его морально прямо здесь и сейчас. Уже понимая, что он попытается вскрыть мою схему и объяснить Вагитову, как именно я опускаю его на деньги, я все же настолько поверил в себя, что пошел на этот риск, чтобы доказать Платонову — у тебя нет и никогда не будет шансов против меня. Ты всегда будешь на вторых ролях. Это смертельная ошибка — руководствоваться только своим превосходством, смертельная ошибка недооценивать противника и тем более — недооценивать сильного и опасного врага.
Я слушала с замиранием сердца. То, что рассказывал Макс было похоже на один из фильмов Гая Ричи. И все это происходило фактически при мне. Я снова начала злиться. Теперь, конечно, это было уже ненавистью.
Я злилась, что он меня обманывал. Хоть и понимала почему. Эта злость перемешивалась с восхищением. Мой Макс оказался не только гением, но еще и плохим мальчиком, играющим в опасные игры с опасными людьми. А какая женщина не любит плохишей? Макс Рихтер открывался для меня с новой стороны. «Гад, вот же гад! — думала я, — столько лет обманывал и даже глазом не моргнул!».
— Платонов меня просчитал. Вскрыл мою схему и выложил Вагитову. Карты — это очень серьезно. Вагитов — это очень серьезный и опасный человек. Я был уверен, что меня просто отвезут куда-нибудь в лес и закопают живьем. Я уверен, на это рассчитывал и Платонов. Но у Вагитова были другие планы. Он хотел вернуть все деньги, на которые я его, как он выразился — кинул. Возвратить немедленно. И ко всему, чтобы было неповадно, весь мой долг он умножил на три. За моральный ущерб, как он сказал.
— Получилось много? — спросила я.
— Невообразимая сумма, Лора. И слишком короткий срок. Невозможно короткий срок. Действовать нужно было стремительно. Для начала я должен был избавиться от всех болевых точек, на которые можно было давить. Такая точка, на самом деле была только одна — ты и Лиля. Нужно было вывести вас из-под удара. Сначала я думал все рассказать тебе, но быстро понял, что это только все усложнит.
— Да, почему, Макс? Ты думаешь я бы не поняла? Не помогла? — возмутилась я.
— Вот этого я и боялся — того, что ты будешь помогать. Я слишком хорошо тебя знаю, знаю твой характер и насколько ты сильна. Ты бы начала бороться. И наделала бы ошибок. Ты не знаешь этого мира, ты никогда не сталкивалась с такими людьми, как Вагитов. Ты, Лора, думаешь о людях и о мире слишком хорошо. Веришь в справедливость, веришь в правосудие. Я должен был вычеркнуть тебя из уравнения мгновенно. Да так вычеркнуть, чтобы даже у Тимура Вагитова не осталось сомнения в том, что с тебя нечего взять. Как я уже сказал, я слишком хорошо тебя знаю и в тот момент понимал, что должен повести себя так, поступить настолько жестко и жестоко, чтобы ты возненавидела меня настолько, что не захочешь иметь со мной никаких дел. И я все у тебя отобрал.