— Соперника? Что это значит?
— Шахматного соперника, и только. Можешь поинтересоваться историей противостояния Рихтер — Платонов в шахматных турнирах. В гугле все есть. Не сказать, что я хорошо знаю Макса, но достаточно, чтобы понимать — он что-то скрывает. От тебя, по крайней мере точно.
То, что говорил Назар мне и без того было очевидно. Одно то, как Макс поступил со мной, говорило об этом красноречивее всего. Но меня заботило сейчас другое:
— А твоя встреча со мной получается — случайность?
— Что удивительно, правда?
Я внимательно смотрела Назару в глаза и не увидела в них ни доли лукавства. Казалось, он был честен.
— Почему ты раньше мне не рассказывал? Только не говори, потому что я не спрашивала.
Назар усмехнулся.
— Не видел ничего особенного в этом, да и какое дело мне до Макса Рихтера.
А вот в этот момент, когда он сказал про Макса, я заметила, что его глаза будто подернулись пеленой. Так бывает, только когда разговор идет о человеке, который очень неприятен, если не сказать большего.
Но я это отнесла к том, что вряд ли Назару приятно говорить о моем бывшем муже, к тому же шахматному сопернику, как он сказал.
Теперь я поняла, почему Назар временами напоминал мне Макса. Они, грубо говоря, из одного теста.
Ну, а я, конечно, если и могла кем-то хоть немного увлечься, учитывая мое состояние после развода с Максом, так только человеком, если и уступающим Максу, так не во многом.
Вино было допито, разговор получился не таким уж и камерным, в окно глядела глупая огромная луна. Я молчала, думая о своем, молчал и Назар.
Удивительны судьбы человеческие, думала я, удивительны тропы и дорожки, по которым все мы ходим и еще удивительнее то, как эти дорожки и тропы иногда чудно пересекаются. Знать бы, что за поворотом, но тогда, наверное, и жить будет не интересно.
Но, как сказал Назар, может и не надо этого пресловутого интереса, а нужен только лишь покой? Как у Булгакова. Покой, но только для того, чтобы разделить вечность с тем, кого любишь.
А если ненавидишь? Если ненавидишь, ненависть ведь ни с кем не нужно разделять. И для ненависти не нужна ни вечность, ни покой.
— Лора… — прервал мои размышления Назар.
— Да?
— О чем ты думаешь?
— Черт знает о чем.
— Ты спрашивала, откуда я знаю про любовь, если сам сказал, что никого никогда не любил? — спросил Назар.
Сердце мое подпрыгнуло и заколотилось об ребра. Я почему-то догадалась, что сейчас произойдет.
— Спрашивала, — чуть слышно сказал я, словно не хотела отвечать, чтобы не слышать, что он скажет дальше.
— Знаю, потому что люблю тебя.
— Назар…
— Ничего не отвечай, — оборвал он меня. — Я хочу, чтобы ты это знала, больше ничего не нужно.
Он встал с места и подал мне руку. Сердце мое забилось еще чаще и у меня слегка перехватило дыхание.
Я встала. Назар обнял меня за талию и притянул к себе. Он потянулся ко мне. Дотронулся губами до краешка моих губ. Я тонула в его сильных руках, он словно лишал меня собственной воли.
— Назар… — я положила руку ему на грудь, отстраняясь, но он меня не отпустил. Он будто ждал, когда моя воля перетечет вся в него, когда я не смогу уже сопротивляться. Вино кружило голову, медленные касания Назара весь вечер будоражили, скапливаясь в одно жгучее желания — еще, еще. И вот он решил взять свое, требовательно и даже грубо.
— Ты не хочешь? — спросил он и снова провел губами по шее, по лицу. А потом поцеловал в губы — настойчиво раздвинул языком мои губы, вырвав из меня стон. Назар был слишком настойчив, он не остановится. И я испугалась.
— Не сейчас, нет, — я и второй рукой уперлась ему в грудь.
Он еще крепче прижал меня к себе.
— Назар! — я повысила голос.
Он, наконец, выпустил меня.
— Прости, — он провел пальцем по моей щеке, поправил волосы. На его скулах играли желваки. Он старался не смотреть на меня.
— И ты прости, я что-то сегодня совершенно не в себе. Дурной день. Все как-то не так, — попыталась я сгладить обстановку. Мне не хотелось после его откровения быть резкой.
На столе ожил мой телефон. Мы с Назаром одновременно глянули на экран.
«Макс» — высветилось на экране.
Назар как-то странно цыкнул, дернул плечами и пошел в прихожую. Нет, он не был безразличен к Максу, он его ненавидел. Люто. И когда бы эта ненависть в нем не зародилась, она жила в нем до сих пор. Его слова о Максе, о том, что он зарабатывает деньги каким-то неизвестным способом, были правдой или попыткой очернить соперника?
Я взяла телефон и, не отвечая пока на звонок, пошла за Назаром. Тот надел обувь и открыл дверь.
— Постой, — остановила я его.
— Все хорошо, Лора, ты права, все сегодня как-то не так. До завтра, хорошо?
— Хорошо.
Я подошла к нему и поцеловала в щеку. Он глянул на меня полными тоски глазами, резко развернулся и пошел к лифту.
Я закрыла дверь и ответила на звонок:
— Слушаю.
— Привет, Лора.
— Что ты хотел, Макс?
Глава 11. Чему быть того не миновать
В тот вечер Макс по телефону безапелляционно заявил: «Собирайся в командировку».
Я пыталась было возразить, но слушать он не стал. Макс в полной мере пользовался тем, что я прикована к работе цепями и вариантов у меня нет. Сказало начальство — командировка, значит, командировка.
До отъезда оставалось несколько дней. Вся эта затей с командировкой казалась мне странной. Тем более, когда я узнала, что отправляемся мы с Максом в Германию — город Карлсруэ.
За два года моей работы в агентстве никаких командировок в Европу не было. Иногда бывали по России, но не более.
Я пыталась что-нибудь выведать у генерального под предлогом, что мне нужно подготовиться и вообще понимать, для чего мы едем, с кем будет встречаться и что конкретно обсуждать.
Но генеральный только пожимал плечами, отвечая, что вся инициатива идет от Макса, и он там с кем-то о чем-то договорился. В общем, молчал, как партизан.
Пришлось прибегнуть к помощи моего всезнающего воздыхателя-айтишника — Валеры.
— Я могу отследить движения средств и примерно прикинуть, что к чему, но не более. Может, еще какие-то документы найду в отчетности бухгалтерии, ну, там, билеты, гостиница и все такое.
— Давай хотя бы так, — согласилась я.
— А что мне за это будет?
Кажется, Валера в тот момент осмелел и вот таким странным способом решил воспользоваться шансом. Ну, это он думал, что у него появился шанс.
— А, что ты за это хочешь, Валерочка? — я глянула на него, слегка дернув бровью и нарочито с придыханием.
Валера тут же вспыхнул, даже не покраснел, а покрылся какими-то красными пятнами и потупил взор. Он уже не знал, как ретироваться из моего кабинета, совсем засмущался, и мне стало даже немного жалко парня.
— Сочтемся, Валера, земля же круглая, — улыбнулась я ему, чтобы он хоть немного расслабился.
«Хороший парень, — подумала я, когда за ним закрылась дверь. — Надо же было ему мной увлечься, здесь ему, конечно, не повезло».
Я искренне желала ему встретить достойную девушку. Не такую побитую, обозленную и уже ни во что не верящую, как я.
Валера не подвел и появился у меня в кабинете уже на следующий день.
— Слушай, я вообще ничего не нашел, то есть совсем ничего.
— Из такого выводов не сделать, — я задумалась.
— Напротив, выводы очень красноречивые, — Валера сиял, видимо, радуясь, что может мне растолковать, что к чему.
— И какие? — я приготовилась слушать.
— Получается, наш новый владелец вообще никаких движений не сделал по нашим счетам, значит все это исключительно его частная инициатива. Так же я глянул и другие отчеты. Никаких дел и никаких предварительных договорённостей ни с какими потенциальными партнерами из Германии у нашего агентства нет.
— То есть, нет никакой рабочей командировки, а есть только какие-то личные планы у Макса Рихтера, — подвела я итог.