— Все хорошо, — сказал ей Макс, — все закончилось, не переживайте.
Ковалевская открыла глаза, полные застывшего в них ужаса. Она нервно смотрела в иллюминатор, будто сама не верила, что все обошлось.
«Будьте осторожны со своими мыслями», — подумал Макс, вспомнив, что несколько минут назад думал о том, что, если самолет упадет, и они разобьются — это будет не самый худший вариант.
Он даже на мгновение успел почувствовал себя виноватым, будто чуть не накликал беду.
И когда успокоилась даже Нина Ковалевская, что-то громко щелкнуло ближе к хвосту, и Макс услышал, что гул двигателей изменился. Самолет, накренился на один борт. Резко на другой, задрал нос и стал набирать высоту. Но тут же выровнялся, по салону пошла мелкая вибрация. Двигатели взревели, и самолет начал быстро терять высоту.
Ковалевская заорала. И попыталась зачем-то отстегнуть ремни.
— Сиди не дергайся! — рявкнул на нее Макс.
Самолет скользил вниз, будто санки с ледяной горки. От резкого перепада высоты у Макса заложило уши.
«Сохраняйте спокойствие, — раздался в динамиках голос пилота, — у нас технические неполадки!».
Голос пилота не внушал спокойствия. Было слышно, что ему едва-едва удается говорить спокойно.
Самолет пересек границу облаков. Земля приближалась, но высоты еще было достаточно.
Макс глянул на Лору. Она смотрела на него. И теперь в ее глазах не было того ледяного холода, только страх и будто какое-то сожаление. Будто в последний момент она хотела что-то сказать, и это не было проклятьем, не было обвинением. Будто она все простила.
Пилоты боролись за высоту. Самолет временами выравнивался ненадолго, но снова проваливался и продолжал стремительно снижаться.
Макс смотрел в иллюминатор. Земля приближался. Под ними расстилался безграничный зеленый ковер леса, местами прорезанный серебряными нитями рек и блестящими зеркалами озер.
Самолет падал не отвесно. Он планировал. Похоже было даже не на падение, а на скольжение. Земля была уже совсем близко.
Макс снова посмотрел на Лору, она снова глянула на него: «Прости», — проговорил он одними губами, медленно, чтобы она могла это прочитать. Он наклонился вперед и обхватил голову руками. Лора сделала тоже самое.
«Всем приготовиться к удару!» — раздался из динамика крик пилота.
Глава 26. Спасение
«Это конец!» — успела подумать я прежде, чем почувствовала удар. Я была уверена, что это будет мгновенная смерть.
Кресло, на котором я сидела, согнувшись к коленям и обхватив голову руками, вырвало и выбросило из салона.
Я видела все будто в замедленной съемке. Самолет с бешеной скоростью скользил по зеркальной глади озера, разваливаясь на куски. Сначала отвалился хвост, затем об воду сломалось оба крыла.
Кресло вместе со мной рухнуло в воду и стало тонуть. Я успела задержать дыхание и судорожно пыталась отстегнуть ремень, уже находясь под водой.
Ничего не выходило. Я тонула, но продолжала бороться за свою жизнь. Грудь разрывало. Мне необходимо было глотнуть воздуха. Я глянула вверх. Где-то там над водной гладью разваливалось на куски мутное солнце, которое я, по всей видимости, видела в последний раз.
В глазах потемнело, и когда я уже готова была сдаться и вдохнуть вместо воздуха воды, ремень отстегнулся. Я почувствовала, что меня кто-то схватил, я сделала судорожный вдох как раз в тот момент, когда оказалась на поверхности.
— Лора! — услышала я, — Лора! — это был голос Макса. — Можешь на воде держаться?!
— Макс! — закричала я, — что это? Макс!
— Не паникуй! Нельзя! Отвечай, можешь держаться на воде! — кричал Макс.
— Могу-могу!
Он рванул на мне блузку, сорвал и поднырнул под меня. Я почувствовала, как он снимает с меня джинсы.
Макс снова появился на поверхности.
— Так будет легче плыть! Держись на поверхности, главное, держись!
Он отплыл на меня, убедился, что я уверенно остаюсь на плаву. Он снял пиджак, снял рубашку, под водой стянул с себя брюки и снял туфли.
Макс набрал полную грудь воздуха и нырнул в глубину.
К моему удивлению, я почти не паниковала. Четкие и отлаженные действия Макса будто мобилизовали и все мои внутренние ресурсы.
Я оглядела, увидела неподалеку обломок крыла самолета и, сама не понимая, откуда взялась эта мысль, стала собирать не успевшую еще утонуть одежду Макса. Одна туфля еще держалась на воде, вторая начала тонуть, и я нырнула за ней.
С этим ворохом мокрой одежды плыть было трудно, но я справилась и добралась до обломка крыла.
Здесь я огляделась. До берега было недалеко, да и само озеро оказалось невелико. То, что самолет рухнул именно в него, было просто невероятно. Или, может быть, пилоты намеренно пытались посадить самолет на поверхность озера.
Макса не было слишком долго. Но я была уверена, что он просто не может утонуть. Все-таки Макс мастер спорта по плаванию. Наконец, он появился на поверхности. Макс держался на спине, помогая себе ногами. Одной рукой он держал Назара, обхватив его за шею так, что голова Назара лежала у него на плече, другой рукой таким же образом держал женщину, которая сидела в самолете напротив него.
Я рванула к ним, понимая, что Максу может не хватить сил. Когда я подплыла, Назар прокашлялся, и Макс его отпустил. Женщина не дышала. В панике Назар поплыл в сторону еще какого-то обломка самолета.
— Назар! Помоги нам! — крикнула я.
Он глянул на меня какими-то бешеными, будто не своими глазами, и поплыл к обломку еще быстрее.
Вместе с Максом мы доплыли и кое-как закинули бездыханную женщину на обломок крыла.
Макс тут же начал делать ей искусственное дыхание. В таком положении это было невозможно нормально сделать. Он не мог забраться на крыло, оно едва держало пострадавшую и одежду, которую я туда водрузила.
Вместо нормального массажа сердца Максу приходилось прямо из воды бить кулаком по груди в область сердца несчастной женщины и так же из воды зажимать ей нос и пытаться вдохнуть воздух ей в легкие.
Тем не менее, действовал он четко и хладнокровно и в конце концов был вознагражден. Вода вырвалась из легких, и женщина зашлась истошным кашлем.
— Пилоты! — выкрикнула я.
Макс покачал головой из стороны в сторону.
— Слишком глубоко, уже на дне, — сказал он и добавил. — Нужно грести к берегу.
Мы выбрались на берег. Кое-как стащили с обломка крыла нашу спасенную. Та хоть и была жива, казалось, была в полубреду.
Я оглядела в поисках Назара. Того нигде не было. И вдруг сейчас, когда поняла, что спасена, я осознала весь ужас произошедшего. Сначала полились беззвучные слезы, но тут же меня затрясло, и я разрыдалась до истерики. Меня колотило. Я села на землю, обхватила колени руками и все никак не могла успокоиться.
Макс опустился на корточки передо мной:
— Лора, это шок отпускает, оставайся здесь, никуда не двигайся, вообще никуда, ты меня поняла?
Я взглянула на него, в его ледяные синие глаза и не заметила в них ни капли страхи или паники. Он был собран, хладнокровен, одно только отличало его сейчас от привычного Макса Рихтера — он казался слишком жестким, даже жестоким. Словно все его внутренние силы мобилизовались, и он был на самом пике всех своих великолепных качеств.
Макс пошел в воду.
— Ты куда? — спросила я сквозь слезы.
— Нужно попробовать достать какие-нибудь вещи, что угодно, хорошо, если получится найти аптечку.
— Аккуратно, пожалуйста!
Он посмотрел на меня, как мне показалось немного тревожно, и я сразу почувствовала, что тревога эта из-за меня.
Я сидела полуголая — в трусах и лифчике, зареванная, растерянная и, наверняка, выглядела жалко.
— Все будет хорошо, — сказал Макс и вошел в воду.
Его не было довольно долго. Но переживать у меня времени не было. Застонала женщина, которую мы спасли, и я бросилась к ней.