Но кофе машина прекратила урчать. Солнце закрыло облако и ко мне вернулась непонятная тревога.
В последние дни после того, как мы выбрались из передряги, время от времени меня цепляла на крючок эта непонятная тревога. Это была уже не та тупая игла в сердце, как бывало раньше. Что-то другое. Не предчувствие, а страх, что вот этот покой, это безмятежное наше существование может внезапно прекратиться.
Все от того, что Назар Платонов, несмотря на все, что натворил, вышел сухим из воды. Он никого не ранил. Доказать, что дом поджег именно он, не получилось. Да и единственно выжившим, но при этом пострадавшим, оказался как раз Платонов с его разбитой банкой огурцов башкой.
Так что Платонов был на свободе. Хоть он и не объявлялся и вообще никак не напоминал о своем существовании, мне было все же не по себе.
Успокаивало только одно — Макс со мной, Макс рядом и не даст меня в обиду. Но я не столько переживала за себя, сколько за него. «Хорошо, — думала я, — он защитит меня, но кто защитит его?».
Макс взял свой кофе, выпил одним глотком и сказал:
— Готова?
— Снова?
— Все должно дойти до автоматизма.
Макс держал в руках колоду карт. Он стал быстро выкидывать из колоды карты одну за одной на столешницу картинками вверх.
Я следила, не отрываясь. Мозг в этот момент, действительно, работал на автомате. Когда в руке Макса осталось пять карт, он спросил:
— Какие остались?
— Тройка треф, король пик, дама — пик, семерка — червей, туз — треф, — без запинки назвала я.
— Блестяще! — Макс глянул на меня с нескрываемым восхищением. — Какие первые три карты были в колоде?
— Десятка — червей, король — треф, шестерка — бубен, — тут же ответила я.
— Обалдеть, Лора, просто обалдеть! — снова восхитился Макс.
— А ты думал только у тебя великолепный интеллект? — я обхватила его шею руками.
— Я никогда не сомневался, что ты мне не уступаешь, — ответил он.
Мне было приятно это его лукавство. Но, признаться, я и сама не знала, что способна на такое.
Макс Рихтер продолжал свою партию. Ничего для него не закончилось, даже более того — все только начиналось. И по плану после того, как он в этой своей партии пожертвовал королевой, пешка должна дойти до последней линии, стать королевой и поставить мат в три хода.
Когда он посвятил меня в детали, я сначала перепугалась, но вскоре приняла эту игру. Тогда в доме в лесу, перед пожаром, засыпая, я пообещала себе, что не дам больше ему сражаться одному. Я приняла решение бороться вместе с ним против чего и против кого угодно. Только вместе, без каких-либо секретов друг от друга.
Я сделала только одну попытку отговорить его:
— Макс, ты и правда хочешь забрать свои деньги у такого человека, как Тимур Вагитов? Ты же проходил уже через это и помнишь, чем это закончилось и для тебя и, напомню, для меня, — спросила я.
— В этот раз все будет по-другому. Не сомневайся во мне, Лора. Но ты можешь отказаться, помнишь, ты сама сказала, что либо это будешь ты, либо не будет ничего?
— Помню, Макс. Я не отказываюсь. Я только пытаюсь сказать тебе, что, может быть, оно того не стоит? Только все устаканилось, только все пришло хоть в какое-то подобие порядка, и ты снова рвешься в бой.
— Это не какой-то новый бой, это заключительная часть предыдущего. Я должен поставить точку. Либо я в конце концов одерживаю победу, либо не будет мне покоя.
Я знала, о чем говорит Макс. Знала, что и правда, не будет он счастлив, если примет поражение. Это не было похоже на одержимость Назара, это было похоже на убежденность воина, который, может быть, и проиграл сражение, но не собирался проигрывать в войне.
Я выбрала этого человека. Я знала какой он и знала, что он никогда не изменится. И мне не нужно было, чтобы он менялся. Ни на йоту.
Макс поведал мне свой план, где-то недели через две, как мы выбрались на вертолете МЧС из того злосчастного леса и вернулись в Москву.
Макс снова собирался сыграть в карты в одном из подпольных казино Вагитова. Он знал, что планируется эксклюзивная закрытая для простых смертных игра с огромными ставками. И Макс нисколько не сомневался, что вернет все свои деньги обратно сторицей.
Сам он, по понятным причинам, участвовать в этой авантюре не мог. У него была кандидатура, которая должна была заменить Макса, но прежде того человека нужно было обучить системе, которую разработал Макс для подсчета карт.
Тогда я и поставила свой ультиматум — либо этим человеком буду я, либо Макс отказывается от своей затеи.
Макс уверял, что за такой короткий срок вряд ли получится меня, совсем не имеющую опыта игры и без представления о теории игры, теории вероятности и о том, как считать карты — подготовить должным образом.
Но я была непреклонна. И вот, спустя две недели, Макс поражается тому, что я всему научилась. И совсем небольшой промежуток времени, когда не нужно было ни о чем волноваться, когда можно было только наслаждаться друг другом — прошел.
Пришла пора действовать. И я была готова, чтобы дальше жизнь состояла не из промежутков, когда можно жить спокойно и ни о чем не думать, но, чтобы такие промежутки растянулись во времени на столько, что и станут жизнью.
Я чувствовала себя сильной, сильной как никогда. Я чувствовала себя любимой, желанной и свободной. От загадок, тайн, интриг, коварства.
И мне нравилось это чувство. Оно меня окрыляло, и я готова была лететь. Так высоко насколько позволит небо.
Глава 34. Королева и принцеса
Счастливых моментов с Лорой было немало, и Макс не мог сказать, что эти дни проведенные за ее обучением игры в карты, точнее за обучением счёту, были самыми счастливыми. Но, если учитывать последние события, да и все эти два уже с лишним года — так оно и было.
Иногда, Максу, когда он смотрел на Лору, рассекающую по квартире в одной его рубашке на голое тело, хотелось просто спрятаться. Ничего не предпринимать, никак вообще не действовать. Схватить ее в охапку и укрыться с ней так, чтобы никто и никогда не нашел их, никто и никогда не смог вмешаться в их отношения и не мог посягнуть на их покой.
Он не мог налюбоваться Лорой. Она все схватывала на лету. Училась стремительно и блестяще. Когда она смотрела на него своими зеленющими глазами, словно ждала его одобрения, он только и мог подумать: «Это моя женщина, самим небом данный мне человек. Неотъемлемая часть меня».
Чувство захватывало его настолько, что он не мог даже произнести — я люблю тебя. Только смотрел, боясь отвести взгляд, словно сейчас иллюзия развеется и окажется, что все это ему приснилось.
Приснилось и окажется, что ему снова нужно бороться с целым светом, чтобы вернуть ее. Приснилось, что она все узнала и все приняла, и нужно опять доказывать, что никто и никогда в целом мире не займет ее место в ее сердце. Даже если появился намек на такое, Макс Рихтер предпочел бы вырвать свое сердце из груди и растоптать, нежели допустить подобное. :Ч:и:т:а:й: :на: :К:н:и:г:о:е:д:.:н:е:т:
В один из таких наполненных счастьем дней, когда Макс остался в квартире один и с трудом переносил даже это короткое расставание, пока Лора отправилась выбирать парик для дела, которое они задумали, раздался звонок.
На этот номер, кроме Лоры мог позвонить только один человек — единственный человек, которого Макс мог назвать другом и с которым за последние два с хвостиком года он встречался только единожды — Влад Кононов.
Тогда Влад выручил его приличной суммой денег после того, как Макса ободрал как липку Вагитов со своим псом Платоновым.
— Привет, Рихтер, — услышал Макс, когда ответил на звонок.
С голосом Влада было что-то не так. Макс это сразу почувствовал. Жесткий, волевой, почти всегда с приказными нотками, сейчас этот голос звучал надломлено, как голос человека, получившего серьезный удар, после которого еще не удалось оправиться.