— Тебе нравится?
Шарлотта кивнула. Ее сестра всегда отличалась хорошим вкусом.
— Мисси заявила, что дом должен быть приспособлен для живущих в нем детей. Поэтому были куплены мягкие ковры. Теперь если на пол упадет дорогая веджвудская ваза, она не разобьется. Мрамор в этом смысле очень опасный материал, — смеясь, заметила Кейти. — Постепенно обстановка дома стала более уютной и теплой. Надеюсь, ты почувствовала это. Теперь он меньше напоминает музей, не правда ли? При вдовствующей графине все было иначе.
Шарлотта кивнула, чувствуя, как при упоминании о графине по спине пробежал холодок. Ей не хотелось вспоминать мать своих братьев, и она, потупив взор стала рассматривать персидский ковер под ногами, а затем ее взгляд скользнул по темно-зеленому шелку, которым были обиты стены. В холле стояли два инкрустированных столика орехового дерева и несколько стульев с мягкими сиденьями.
— Да, ты права, — проговорила Шарлотта.
Через несколько месяцев после смерти их отца вдовствующая графиня Уиндмир переехала в Девон, а хозяином усадебного дома стал Джеймс. Шарлотте этот дом всегда казался чужим и холодным. Графиня не скрывала своего враждебного отношения к ней и Кейти, хотя они так и не были официально представлены ей. Впрочем, ее чувства к незаконнорожденным дочерям мужа были вполне объяснимы, если учесть, что девочки появились на свет всего лишь несколько месяцев спустя после рождения Кристофера, ее младшего сына. Впрочем, ненависть вдовствующей графини зашла слишком далеко. Ее письмо и угрозы свидетельствовали о том, насколько мстительной она была.
— Знаешь, когда вдовствующая графиня умерла, я, с одной стороны, прониклась искренним сочувствием к Джеймсу и Кристоферу, — сказала Кейти. — Но с другой стороны, не буду скрывать, я испытала облегчение от того, что наши пути больше никогда не пересекутся.
У Шарлотты перехватило дыхание.
— Она умерла? — спросила Шарлотта хриплым шепотом, как будто боялась разбудить покойницу.
Кейти с недоумением посмотрела на сестру.
— Надеюсь, это известие тебя не сильно расстроило? — наморщив носик, спросила она. — Ты знаешь, я не люблю громких фраз, но графиня поистине отравляла мне жизнь. Если бы ты осталась дома, это и тебя коснулось бы. По ее вине я не вышла замуж. Несмотря на угрозы Джеймса урезать сумму на ее содержание, она первому встречному рассказывала о том, что мы незаконнорожденные дети и не достойны добропорядочных женихов.
Шарлотта долго молчала, пытаясь переварить обрушившуюся на нее новость. Теперь, когда вдовствующей графини не стало, она могла вздохнуть свободно и больше не бояться ее угроз.
— А когда она умерла?
— В начале прошлого года. Я известила бы тебя об этом, если бы ты так часто не меняла обратный адрес, — с упреком в голосе промолвила Кейти. — Мне кажется, ты избегала дважды использовать один и тот же.
Шарлотта густо покраснела. Ее письма отправлял Лукас, когда ездил по делам в Англию. Это был единственный способ скрыть свое местонахождение. Но теперь Шарлотта сожалела о том, что не сообщила сестре свой настоящий адрес. Тогда бы она еще год назад узнала о смерти вдовствующей графини.
— Джеймсу и Кристоферу, наверное, пришлось несладко, — промолвила Шарлотта.
Сестра искоса посмотрела на нее.
— Я уже испугалась, что ты начнешь сейчас произносить пустые банальности и притворно сожалеть о том, что графиня умерла, — проворчала Кейти. — Она была настоящим чудовищем, и мне ее ничуточки не жаль.
Нет, Шарлотта и не думала притворяться. Вдовствующая графиня причинила много боли и страданий не только ей, но и другим Радерфордам.
— Да, ты совсем не изменилась! — снова заметила Шарлотта.
Ее сестра говорила все в лоб, не заботясь о соблюдении правил приличия.
Кейти озорно усмехнулась:
— А зачем мне меняться? Нас всегда различали по характеру. Если я стану приветливой и благожелательной, то нас начнут путать.
— А нам этого не надо, — промолвила Шарлотта, почувствовав вдруг необыкновенное облегчение. У нее будто гора с плеч упала. Но ей тут же стало стыдно из-за того, что она радовалась смерти матери братьев, которых она беззаветно любила. — Хотя когда мы переехали жить к Джеймсу, нас поначалу путали.
Брат и его жена научились различать Шарлотту и Кейти по родинке на затылке. Вспомнив, как Мисси заставляла ее наклонять голову и приподнимать волосы, чтобы узнать, с кем она имеет дело, Шарлотта невольно улыбнулась и испытала тоску по прошлому.
— Да, единственным человеком, который никогда нас не путал, был Алекс, — сказала Кейти и тут же, осекшись, с тревогой взглянула на сестру. — О… прости, я не хотела упоминать это имя…