Генерал-майор — Краснов.»
Следующий день Краснов посвятил разведке подступов к Петрограду. Казаки затевали мелкие стычки, провоцируя стрелков обнажать свою оборону. У железнодорожного полотна на Редкое-Кузьмино (станция на Варшавской железной дороге) и Пулково стычка переросла в жаркий бой с выдвигавшимися к Царскому Селу солдатами Измайловского полка. Артиллерия заставила измайловцев отступить.
Разъезды Краснова уже подходили к Пулково, и тут нашла коса на камень. Красная гвардия и колонны вооруженных рабочих заняли Пулковскую высоту и стали продвигаться вдоль гатчинского шоссе, охватывая левый фланг казаков. Наступление приостановилось, а когда оглушительно грохнуло тяжелое орудие, снятое с «Авроры», и вовсе захлебнулось. Неся большие потери убитыми и ранеными, казачьи части под покровом ночи отошли восвояси — к окраинам Царского Села.
Неудача редко способствует укреплению духа. Чаще, наоборот, действует разлагающе. Брожение в войсках стало принимать угрожающие масштабы. Большинство казаков отказывалось идти в бой, заявляя, что без поддержки со стороны солдат воевать с русским народом не хотят. На поддержку народа, о которой всякий раз говорил Керенский, казакам Краснова рассчитывать явно не приходилось. Большевикам удалось так заморочить мозги рабочим и мещанам, что на прочистку их теперь нужны были большие усилия.
В это же самое время по инициативе казаков Юго-Западного фронта начал работу Общеказачий съезд. Одними из самых активных организаторов съезда были лейб-гвардейцы есаул Ю.Черемшанский (позже эмигрировал в Шанхай) и П.Кутейников (эмигрировал в Каир). Съезд проходил в октябре в Киеве, а в ноябре — в Новочеркасске под руководством председателя Донского Войскового круга П.М. Агеева, прибывшего с Украины на Дон, в самое пекло мятежа, поднятого против Советской власти генералом от кавалерии А.М. Калединым. Менее полугода назад избранный атаманом Донского казачества 56-летний Алексей Максимович Каледин сумел за короткое время сплотить вокруг себя значительные казачьи силы. К нему, известному боевому генералу, тянулись фронтовики, сторонники монархии. Атаман тут же получил поддержку Войскового правительства Донского казачества под председательством генерала М.П.Богаевского. И не случайно именно на Дону вспыхнул первый антисоветский мятеж.
Почему же так враждебно была встречена российским генералитетом власть, именовавшая себя Советской и рабоче-крестьянской? Ведь к Временному правительству, и особенно к премьеру Керенскому, не питали никаких симпатий большинство политических сил и деятелей, не говоря уже о военной верхушке, которая никогда бы не смирилась с тем, чтобы столь безграмотный в политике и военных делах человек присвоил себе титул Верховного Главнокомандующего. При этом другой силы, кроме Советов, способной заявить о себе, в России просто не было, к тому же их состав был далеко не полностью большевистским и уж точно — не рабоче-крестьянским. Тогда в чем же дело? Почему истинно русские генералы и политики повели себя враждебно по отношению к новой власти?
Некоторые причины предположить нетрудно.
Это непопулярность практически всего руководства страны Советов — ВЦИК и Совнаркома, в которых среди главных действующих лиц явно недоставало авторитетных российских имен, известных политиков. На первых ролях были Яков Свердлов, Володарский, Зиновьев, Каменев… Главным военачальником у новой власти стал Лев Троцкий. Хотя все они задолго до Октябрьского переворота предусмотрительно обзавелись русскими фамилиями под предлогом конспирации, но все, кому надо, достоверно знали кто есть кто. Присягать таким особам — полным дилетантам в военных и государственных делах, да еще без славянских корней для князей, представителей знатных фамилий и тем паче боевых генералов считалось не только непозволительным, но и унизительным. Если к этому добавить, что карательными органами Советской власти заправляли Дзержинский, Урицкий, Юровский, Петерс, то среди наших русских соотечественников оказалось совсем немало таких, которым новый режим ничего хорошего не предвещал.
Это была лишь одна из причин, пожалуй, даже не самая главная. Были и другие. Большинство представителей российского генералитета и политических деятелей считали незаконным свержение Временного правительства, и особенно — разгон большевиками Учредительного собрания. Отсюда различия в трактовке ключевых событий: одна сторона считала захват Зимнего дворца и арест Временного правительства Октябрьским переворотом, другая — Великой Октябрьской социалистической революцией.