Сильное недовольство красноармейцев-казаков направлено против Рогачева, Болдырева, Павлова и еще двух товарищей, которые арестованы Мироновым за угрозы, направленные по адресу: «разбить скворешницу» — международный вагон, где помещается Миронов — Лисицына и Букатина.
С другой стороны, между тов. Мироновым и политработниками несколько обострились отношения, вследствие взаимного недоверия и предубеждения друг к другу, что в дальнейшем совместная работа по формированию корпуса является немыслимой. Тов. Ларин — член реввоенсовета корпуса — заявляет, что быть в корпусе вместе с Мироновым он не в состоянии больше, т. к. взаимное недружелюбие пустило глубокие корни.
На партийном собрании политотдела дивизии 15 августа с.г. тов. Лариным была предложена резолюция, принятая большинством голосов при поименном голосовании одних только коммунистов, говорящая за то, что реввоенсовет корпуса должен быть обновлен другими лицами, которые бы сумели урегулировать взаимоотношения между командным составом и политработниками корпуса, и поставить дело политического воспитания красноармейцев на должную высоту. Членами реввоенсовета корпуса являются т.т. Скалов и Ларин при командире корпуса т. Миронове.
Заключение. Коврпус не сформирован и еще формируется. Красноармейцы вооружены против политработников; политработники вооружены против т. Миронова. Миронов негодует на то, что ему, истинному борцу за Социальную Революцию, потерявшему здоровье на фронте, не только не доверяют, но даже стараются вырыть ему могилу, посылая на него неосновательные, по его мнению, доносы и вследствие чего вид т. Миронова производит впечатление затравленного и отчаявшегося человека. В последнее время т. Миронов, боясь ареста или покушения, держит около непосредственную охрану. Политработники боятся Миронова. Красноармейцы в возбужденном состоянии и каждую минуту готовы к вооруженному выступлению в защиту Миронова от «покушения на него политработников». Миронов, по моему мнению, не похож на Григорьева и далек от авантюры, но григорьевщина подготовляется искусственно, хотя может быть и не злоумышленно и не малую роль играют в этом политработники. Миронов может быть спровоцирован и вынужден на отчаянный жест. Я довожу это до сведения казачьего отдела ВЦИК и предлагаю принять немедленно меры. Если казачий отдел по-прежнему находит необходимым формирование Особого Донского корпуса, то в первую очередь необходимо заменить политработников и для постоянной связи и контроля над Мироновым выслать в качестве комиссара к Миронову одного или двух членов казачьего отдела ВЦИК. К сему — член казачьего отдела ВЦИК Кузюбердин.»
Даже со скидкой на обыкновенную казачью солидарность автора с земляком письмо подкупает искренностью, верой в то, что новая власть должна понимать человека и беречь его ради торжества идеи. Не шибко грамотный, судя по стилю написанного, Кузюбердин лучше многих партийных глашатаев понимал, как важно было в тот момент укрепить авторитет такого человека, как Миронов. В той обстановке он был действительно единственным, кого мог послушать Дон, бунтующий против всех и вся.
Месть Троцкого
Положение на фронте между тем становилось все тяжелее: Деникин продвигался к северу и выходил на линию Орел, Козлов (Мичуринск), Тамбов. Обстановка в корпусе еще более обострилась. Миронов ежедневно проводил митинги, буквально вдалбливая в головы казаков необходимость немедленного выступления на фронт. Политработники же свое влияние на массы утрачивали все больше и больше. Понимая это, они били во все колокола, наводя тень на плетень. Как точно выразился комиссар казачьего отдела ВЦИК М.Я.Макаров, «Миронов боялся политработников, а последние боялись Миронова».
Не успели высохнуть чернила на докладе Кузюбердина, Скалов пишет свой доклад Ленину, который нельзя назвать иначе, чем плохо завуалированным доносом. Перемешивая правду с вымыслом, грешное с праведным, он старательно рисует портрет этакого арапистого партизана:
«Устраивал по деревням митинги, призывал защищать Советскую власть, рекламируя себя, выставляя настоящим защитником трудового народа, резко порицая действия коммунистической партии в несвоевременном проведении коммунистического строительства в деревне, действия отдельных членов партии, их неумелое управление в ненужную жестокость, сознательно все это освещая в сгущенных мрачных красках. Для политически невоспитанной массы трудно было разбираться, где кончается партия и начинаются отдельные лица. Все-таки общее содержание речей о необходимости защиты Советов имело положительную сторону и слушатели соглашались в необходимости борьбы с Деникиным, но неприятный осадок против партии в умах масс остается… Месяца полтора тому назад я просил Вас оказать содействие Миронову в формировании Донского корпуса… Для этой цели более подходящего человека, как Миронов, не было, хотя Миронов своей популярностью и беспартийной партийностью в одинаковой степени был полезен и опасен… Миронов выступает за социализацию средств производства, говорит, что коммунистическое строительство дело далекого будущего, поэтому сейчас компартия не нужна, комячейки тоже не нужны, так как служат причиной разложения, создавая привилегированное положение партийных перед беспартийными. Миронов заявляет, что он всех коммунистов и политработников заставит идти в наступление в передовых цепях, создает в массах впечатление, что коммунисты прячутся в тылу, а он заставит их идти в бой. Поэтому коммунисты и политработники не уверены в том, что останутся живы после первого боя… Я неоднократно предлагал реввоенсовету Южфронта прекратить формирование корпуса, но там со мной не согласились и решили сформировать только одну дивизию и пустить ее на фронт тогда, когда это будет неопасно».