как ятаган, -- у Вас есть уникальный шанс завоевать пылких сторонников Вашей теории.
За оставшиеся четыре минуты отправьте в это виртуальное измерение какой-нибудь материальный предмет. Ну, хоть бы, наши знаменитые часы. Разумеется, в случае удачи все
обвинения будут с Вас сняты. Так что, действуйте, Мерлин Вы наш!
-- Часы?! - Серега всем своим видом уже напоминал буйно помешанного. Вообще-то, ему только и оставалось, как косить на психа (как возможный вариант -- забиться на полу в припадке и пустить изо рта пену).
Маленький позолоченный купидончик, целился в Сергея, как полтораста лет назад в страдавшего манией величия , генерал - майора Попова. Секунды стремительно улетали, а несчастный дебошир и гроза 4 - го общежития, яростно втолковывал своим инквизиторам, что дело не в конкретных часах и не в предметах вообще, а в искривлении темпорального потока, напряженности магнитного поля и лично его, экспериментатора тяжелом состоянии в данный момент. В воздухе пахло отчислением и чем - то еще. Призрак родной Ивановки явственно вставал на горизонте, чудились изощренные проклятья матери и злые подначки сестры. Серега уже почти не контролировал себя, его язык , в исступлении, все наращивал и наращивал обороты...
Звонок с пары все оборвал, обдал холодным душем. Звонок на 12-05...
Гиреев победоносно вскинул левую руку, дабы сверить часы и вынести заключительный вердикт.
Странно! На нем же точно были его Командирские с авто-подзаводом. Странно. И тут...
Этого нельзя было не заметить или, тем более, не услышать! Медленно, как в кино, Гиреев повернул голову влево, - туда, откуда еще пять минут назад должен был раздаться характерный полуденный бой часов. Двенадцать ударов!
В следующие несколько секунд лицо доцента вытягивалось (казалось, оно стремится перещеголять типажи Дон Кихота или Дзержинского). Боя часов не было, как не было и самих часов! Массивных, с золочеными стрелками, купидонами и нимфами, подаренных когда-то генералу Попову в день его тезоименитства благодарными тифлисскими армянами. Не-е-е-б-ы-л-о-о-о!!! Как не было Командирских самого Александра Мамедовича, электрического будильника на столе у обалдевшей секретарши и аляповатого настенного блина в кабинете декана.
О! Где ты, Гоголь, способный описать эту немую сцену?! Какая там бабушка! Какой Юрьев день! Примерно через полминуты смысл произошедшего дошел и до всех остальных. Комендантша, в силу своей необразованности, лишь мелко крестилась и что-то бормотала, а секретарша Юлечка, сочла за лучшее просто хлопнуться в обморок. На Гиреева же, смотреть не
только страшно, но и, пожалуй, вредно для здоровья.
Серега, после перенесенного, соображал очень туго. Единственное, что он понимал, глядя на лица этих людей: из Университета его вышибать уже никто не собирается. Твердо усвоенное с детства правило: куй железо, пока горячо сработало, заставив язык произнести:
-- Так я все понятно разъяснил? - молчание и утвердительные, весьма энергичные, кивки - И я теперь могу быть свободен?
- И-идите, Сергей, ко-конечно... --Александр Мамедович смотрел на него взглядом закоренелого атеиста, которому явился шестикрылый серафим и вручил повестку в районное отделение Святейшей Инквизиции ( ля-ля-ля-ля-ля, я сошел с ума, какая досада!).
И лишь когда Новиков был у самой двери, Гиреев, собрав всю свою недюжинную волю в кулак,
окликнул его извиняющимся тоном: - Сергей Анатольевич, простите, но где же все-таки часы?
Серега медленно повернулся и уже с порога, удивленным, полным самой искренней невинности голосом, переспросил - Часы? Какие часы?