…- Он еще и смеялся! Как будто я что-то веселое ему говорю! - в голосе Вольштагга слышалась неприкрытая обида. Локи непроизвольно улыбнулся. Он сразу понял, речь идет о том самом разговоре, когда асгардцы провожали Тора на Землю. - Смотрел и смеялся!
- Не смеялся он, - отмахнулся Франдал. - Усмехнулся пару раз. Ты сам виноват, вел себя как ревнивая девица.
- Я?! Как девица?!
- Помолчите оба. Сейчас вся прислуга сбежится. Меня другое тревожит. Почему Тор до сих пор не вернулся. Пора бы уже…
- Надо идти к Всеотцу, - буркнул рыжебородый воин, который все-таки спустил друзьям “ревнивую девицу”. – Зря мы его отпустили одного. Вдруг там что-то случилось. Как в Свартальхейме.
- Хеймдалл сказал бы, если бы вновь потерял Тора из вида. Он же говорит, что Тор просто занят там, в Мидгарде, - не согласился Франдал. - И стоит ли беспокоить Всеотца…
- И что ты предлагаешь? Ждать? Сколько можно?! Мы уже один раз потеряли сразу всех членов царской семьи, не понимали, что делать, - продолжал злиться Вольштагг. - Сидели тут, и ждали чего-то. Дождались атаки обнаглевших свариальхеймцев!
- Мы ждали пробуждения царя Одина, - веско напомнил Франдал. - Ждали того, кто повел бы армию. Кто сумел бы справиться с силой Эфира. Знай мы, что все это время Тор был жив и находился в плену Темных Эльфов, я бы первый бросился бы в Свартальхейм. Но никто не знал и… - мужчина развел руками.
- Надо идти к Локи, - неожиданно выдал Огун, чем заставил скрывающегося за колонной трикстера удивленно вскинуть брови.
- Я к этому змеенышу близко не подойду! - решительно отрезал Вольштагг. - И плевать, что там сказал Тор. Всеотец еще пожалеет, что принял его обратно!
- Змееныш-то как раз Тора и спас, - заметил Франдал. И добавил: - Да и меня с Сиф тоже…
- Подумаешь, окликнул. Может, ему выгодно было…
- Настолько выгодно, что чуть не умер! - в голосе Франдала отчетливо слышался сарказм. - Забыл, целителям почти труп принесли. Отрицать нет смысла, Локи спас и Тора, и меня, и, наверное, Асгард. А я теперь не знаю, как к этому относиться… Просто — это когда есть враг, и есть друг. А вот когда враг берет и спасает друга…
Огун согласно кивнул. Не получивший поддержки от друзей Вольштагг заметно помрачнел.
- Увидите, он здесь не к добру. Бородой клянусь, увидите!
“Увидите, - подумал Локи и губы его иллюзорного облика растянулись во вполне узнаваемую улыбку трикстера. Даже тревоги отошли на второй план перед почти что физически ощутимой потребностью совершить небольшую пакость. - А ты, друг мой рыжий, недоверчивый, увидишь первым. В ближайшем зеркале. Бородой, говоришь, клянешься?”
- Подождем до вечера, и, если Тор не вернется, надо идти к Локи, - подвел итог Огун. - Он может знать, по какой причине Тор задерживается, последнее время они часто были вместе. А если нет…возможно, получится поговорить. Тор просил попробовать наладить контакт. Вот и попробуем… - в голосе воина звучала удивительная смесь решительности и сомнения.
- Я никуда не пойду! - упрямо отрезал Вольштагг.
- Я пойду, - решительно заявил Франдал. - Мне надо разобраться. Может, другого шанса не будет. А я должен знать… Для себя решить, друг для меня теперь враг, который спас моего друга, или нет…
- Да ну вас! - махнул рукой Вольштагг и направился прочь по коридору. Огун и Франдал переглянулись, однако от окликов решили воздержаться. Оба молча последовали за рыжебородым, отставая шагов на десять и не замечая, как над ними троими несколько секунд висел едва заметный зеленый туман. Стоя за колонной и глядя в спины асгардским героям Локи решил, что раз уж они собираются прийти, его уединение будет нарушено и все равно придется поговорить. А значит, не стоит отказывать себе в удовольствии немного пошутить. Благодаря чему придут они в его покои гораздо раньше, чем планировали, и вопреки обещанию, Вольштагг обязательно составит им компанию. А еще трикстер попытался представить, как на лице сурового асгардского воина будет смотреться аккуратная модная бородка Тони Старка.
Дальнейший путь Локи проделал бездумно шагая вперед, не особо осознавая, куда его несут ноги. И когда он понял, что очутиться в саду, вместо того чтобы прийти в лазарет, куда направлялся изначально, трикстер лишь апатично вздохнул. Ведь он хотело с кем-нибудь поговорить, но опять оказался в одиночестве. Кажется, его стремление к уединению существовало на подсознательном уровне. Локи некоторое время побродил среди деревьев и кустов, ни о чем толком не думая, наслаждаясь запахом цветов и свежим ароматом трав. Трикстер немного успокоился, пришел в себя, и даже удивился тому, как он мог позволить себе потерять контроль над страхами. Обстоятельства, в которых он очутился, выигрышными не казалась, но ходы все еще были. И для того, чтобы разглядеть их, выбрать оптимальный, попробовать изменить ситуацию в свою пользу, он должен рассуждать спокойно и здраво. Без паники. Размышляя над этим Бог Обмана прошелся дальше вглубь сада, когда услышал тихое журчание воды. Он нахмурился, осмотрелся и, наконец, понял, куда его занесло. То самое место, куда привел его Тор, как только Локи пришел в себя после ранения. Здесь Громовержец устроил место памяти погибшей от рук Темных Эльфов Верховной Богини Асгарда Фригг – прекрасную статую из белоснежного мрамора, у ног которой простирался ковер из цветов. Верховная Богиня смотрела на Локи искусно вырезанными прекрасными глазами, на губах ее играла запечатленная на века едва заметная улыбка. Богу Обмана стало не по себе. Он искренне любил мать, и последние дни думал о том, чтобы прийти сюда, в то место, где ему казалось, он даже сумел почувствовать ее присутствие. Но так и не решился, не смог, вдруг осознав, что недостоин. Приемный сын, оказавшийся предателем. Неоправданная надежда. Разочарование…
- Здравствуй, мама, - тихо проговорил Локи, сделав неуверенный шаг к статуе. – Извини, не приходил больше… Тор все пытался занять меня какими-то важными делами, - он едва слышно усмехнулся. – Думает, это поможет Асгарду принять меня обратно. Думает, что я смогу жить здесь, как жил раньше… А сейчас он ушел в Мидгард, а я, вот…- он пожал плечами, - прогуляться решил…и…
Где-то в ветвях деревьев захлопала крыльями большая птица. Бог Обмана не обратил бы на подобное внимания, однако последующее «кар-р-р» заставило вскинуть голову. На ветке старой яблони склонив голову на бок сидел большой черный ворон и внимательно смотрел на трикстера сверху вниз.
- Чертов шпион… - зло процедил Локи, не без сожаления поборов искушение запустить в ворона какой-нибудь особенно противной магической формулой. Так же, не отводя взгляд от птицы, он сделал шаг назад, и застыл, когда за спиной раздался спокойный голос.
- Он не шпион, лишь спутник. Все мы иногда нуждаемся в компании.
Если бы сейчас у Локи был выбор между тем, чтобы продолжать стоять на месте, или же провалиться сквозь корни Иггдрасиля куда-нибудь в Хельхейм, он всерьез задумался бы над вторым вариантом. Однако, подобного выбора ему предоставлено не было. Локи застыл, не представляя, что делать. Последние четыре дня он всеми возможными способами избегал Всеотца, и вот так нелепо попался. Царь Один прошел мимо приемного сына, поднял голову и прищурив единственный глаз кивнул ворону. Высказав громогласное «Кар-р-р-р!» большая черная птица сорвалась с ветки и полетела в сторону дворца громко хлопая крыльями. Один перевел взгляд на мраморную статую. С минуту он стоял перед изваянием, молча вглядываясь в идеально выточенное лицо Богини, в ее печальные, но такие добрые глаза.
- Она прекрасна… - проговорил царь и Локи отчетливо услышал, как голос правителя девяти миров дрогнул. – Я ведь здесь впервые. Не мог решиться прийти, представляешь? Не знал, что сказать…
Трикстер посчитал, что комментариев не требуется и продолжал молча наблюдать за неожиданным собеседником. В последний раз он видел Верховного Бога Асгарда четыре дня назад за завтраком. Тор тогда вещал без умолку про свой обожаемый Мидгард, про Мстителей, про то, что в девяти мирах обязательно найдется сила, способная поставить на место любого безумного титана. Царь Один его не слушал. Он задумчиво смотрел в пространство перед собой, иногда поднося ко рту столовый прибор. А Локи украдкой наблюдал за приемным отцом и все больше отмечал, насколько же тот изменился внешне. Все еще могучая, облаченная в доспех фигура, вот только что-то изменилось в позе. Величественность, сила которые излучал Всеотец одним своим присутствием словно бы потускнели. Как медленно тускнеет горящая головешка в костре. Когда-то она была источником огня, давала светло и тепло. Но вот, спустя несколько минут, огонь сожрал дерево, оставив черные тлеющие останки. От них все еще тянуло жаром, да и свет они источали, хоть и совсем немного. Но это не шло ни в какое сравнение с костром. Так и Один, которого Локи встретил в Асгарде тринадцать дней назад не походил на того Верховного Бога, что некогда в золотом зале выносил ему, закованному в кандалы трикстеру, приговор. Один, что сейчас стоял перед мраморной статуей погибшей жены был похож на того величественного безжалостного Верховного Бога еще меньше. Он казался уставшим и постаревшим.