Тучи продолжали закрывать небо, и казалось, что на кладбище стояла кромешная тьма. Игорь остановил машину у сторожки и немного посидел с выключенными фарами, привыкая к темноте. В зданиях свет не горел, мрак слегка разбавляли только фонари на дороге. Кругом царили тишина и спокойствие, и шум проезжающего автомобиля можно было услышать издалека.
Игорь вышел из машины и приблизился к зданию. Ночью красный кирпич казался черным. Темные окна изнутри закрывали занавески, и было непонятно, есть ли там кто-нибудь.
Игорь нажал на кнопку звонка и ничего не услышал. Нажал еще раз, сильнее — внутри сторожки было тихо.
— Чего трезвонишь? — Хриплый голос, раздавшийся из-за спины, заставил его вздрогнуть и обернуться. — Поразбудишь тута всех.
В паре метрах от него стоял человек.
Игорь про себя выругался, но постарался сохранить невозмутимый вид. Ему сложно было рассмотреть, но, судя по всему, перед ним был сторож. А кем еще мог бы быть одетый в валенки и ватник старик с меховой шапкой на голове? Он что-то сжимал в руках, но этого, как и его лица, Игорь рассмотреть не мог.
— Полиция. Старший оперуполномоченный Омелин Игорь Алексеевич, — представился он, достав из кармана и раскрыв удостоверение, хотя в такую темень это и не имело смысла.
— Чего пожаловал, Игорь Алексеевич? — хриплым голосом спросил мужчина.
— Вы сторож Ушкинского кладбища? — уточнил опер. Ему удалось немного рассмотреть лицо старика — изрезанное морщинами, с глубокими глазницами и пышными усами. А еще Игорь заметил, чтó сторож держал в руках — обрез двустволки. Ствол оружия смотрел вниз и в сторону, но обрез вызывал внутреннее напряжения.
Будто почувствовав это, старик одним движением спрятал обрез за отворот ватника.
— Так и есть, Сыроедов Петр Пахомович, сторожу здесь, слежу, чтоб не озоровали.
Игорь указал глазами на ватник, под которым исчез обрез.
— А что, беспокойный контингент?
— Да нет, мои-то тихие, кхе-кхе. — По голосу слышалось, что сторож усмехается. — Это так, чтоб порядку больше было.
Игорь кивнул, подумав, что стволы у ружья подрезаны явно больше, чем это разрешает закон.
— Петр Пахомович, мне нужно задать вам несколько вопросов.
— Отчего нет-то. Задавай, Игорь Алексеевич, а сперва я тебе задам. Не ты ли со своими архаровцами вчера на речке шурудил, всю рыбу распугал, кхе-кхе? — со смешком спросил дед.
— Вчера в Ушке было обнаружено тело молодой женщины, — сухо сообщил Игорь.
— А, понятно. Ну эта не с нашего кладбища, у нас, кхе-кхе, все молодухи наперечет. — Сторож перемялся с ноги на ногу. — Пойдем, Игорь Лексеич, мне обход надо делать, а по пути я тебе расскажу, что спросишь.
Игорь кивнул.
— Ну и хорошо, — сказал Петр Пахомович, — ты фонарик включи, чтоб не запнуться, да и не потеряешься тогда.
Игорь достал телефон и, подсвечивая себе дорогу, пошел за сторожем. Тот, видимо, ориентировался в темноте как кошка и обходился без света.
— Вы давно здесь трудитесь? — уточнил опер, глядя в спину дедка.
— Да не один год ужо. Устал так, что не могу, а терплю, тружусь. А тут, ты сам знаешь, терпение и труд — в могилу сведут, кхе-кхе, — ответил, не оборачиваясь, сторож.
Они свернули с дороги под сень деревьев, где был тесный проход между оградами.
— Петр Пахомович, вы замечали что-нибудь подозрительное или необычное на мосту через Ушку? Где-то полгода, год назад, — спросил Игорь, идя за стариком по узкой тропинке среди могил.
— Да как тебе сказать, Игорь Лексеич, вроде как и видал, а вроде как и не ясно, подозрительное оно или необычное. Мы сейчас с тобой на пригорочек поднимемся, оттудова как раз Ушку и видать с мостом-то.
Тропинка и правда неожиданно повернула вверх, и вскоре они забрались на небольшой холм. Протиснувшись среди оград, Петр Пахомович и Игорь оказались на самом краю кладбища, откуда склон холма уходил прямо в реку. Здесь было одинокое захоронение без забора.
Опершись левой рукой на заснеженный камень надгробья, сторож правой указал вдаль, где над черной рекой был перекинут освещенный фонарями мост.
— Вон, вишь как хорошо видать? — спросил он Игоря и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Вот. Было енто месяцев шесть назад али семь. Вышел я сюда осмотреть, что да как. А там слышу — машина едет. Здесь-то тихо по ночам, далеко слышно. Но она, машина эта, на мосту остановилась и давай крутиться, задом к парапету подъезжать. А как кормой в него уперлась, так из нее два хлопца выскочили и в кузов полезли. Чего-то там пошуровали и из кузова, значится, в речку-то и скинули. Что скинули, того знать не знаю, ведать не ведаю, далеко было и быстро очень. Но что-то большое, потому как всплеск было отсюдова слыхать. А опосля в машину забрались и в обратную сторону поехали. Вот и весь сказ, Игорь Лексеич, думай сам, то енто подозрительное, что ты ищешь, али не то, кхе-кхе.